Петька обиделся:
— Не понимаю?! Да я, может быть, больше твоего понимаю! Ты вот скажи мне: за кого Ленин стоит? Ну? За нас стоит, за мужиков и за бедных казаков. Чтобы у нас у всех земля была, надел на каждую душу. Её сколько, земли-то, кругом лежит? Ты только поднимись на гору, на нашу Макруху, да посмотри — что твоё море кругом лежит. А у всех есть надел? Нет… А какая между нами и казаками разница? Никакой… Ленин говорит — все, кто землю пашет, одинаковы. А Ленин и есть самый главный большевик…
Матрос совсем перестал есть, смотрел на Петьку, на то, как он жестикулировал, как собирались морщинки на его лбу, на выгоревшие до белизны брови, сведённые у переносицы, и ему всё сильнее хотелось обнять этого станичного паренька.
— Силён в политике! Кто же это тебе сказал, что я товарищ, и ты так со мной разоткровенничался? — спросил он Петьку и обнял за плечи.
— Кабы ты не товарищ, так не сидел бы здесь с раненой ногой под кустами… Жрал бы теперь в станице вареники так, что на бороде сметана с коровьим маслом мешалась… Мне братка всё про Ленина высказал. Он тоже большевик. Да и народ так про Ленина гуторит. Не беляки, а народ станичный. Новак наш тоже про это знает, знает, чего Ленин хочет, да только без драки он свои сто десятин не отдаст… Он норовит сейчас под шумок ещё себе прирезать клин-другой. Ни коня, ни бычка не пропустит, заберёт вроде реквизиции, а поставит на свой баз… Вон Васька пасётся. Думаешь, он всегда под Новаком ходил? Это братнин конь…
— А брат погиб?
Петька отрицательно покачал головой:
— Руки у них коротки! В Армавире он теперь, наверно, у самого Ленина… Знаешь, как его по станице беляки ловили? Он при отходе отряда из Владимирской ранен был, не смог уйти. Тогда мы его с Настей — это Новакова дочка, только она за браткой сильно убивается — взяли да и спрятали прямо на базу у Новака! Кто его там будет искать?.. Прожил братка там в сараюшке за соломой до самой осени, выходили мы его с Настей, поправился уже, а тут его и заметил сам Новак! Как бросился атаман на улицу, как заорал на всю станицу: «Я товарища поймал! Я Ваську Демидова изловил!..» Только пока он народ свой скликал, братка не стал дожидаться, подался через огороды на ливады, через речку да в кукурузу, а там рукой подать до лесу, который до самой Лабинской тянется. И поминай как звали! Не помогли ни эстафеты, ни разъезды… Говорю тебе, в Армавире он теперь, у Ленина…
— Нет, Петро, немного ты ошибаешься. Всё про Ленина правильно говоришь, только не в Армавире он, а в Москве, — начал объяснять матрос.
