А ведь лорд Купинг не был с ним в хороших отношениях; они даже недолюбливали друг друга. Кроме того, сэр Бернард никогда не вникал в чувства других людей. После смерти жены и ссоры с дочерью из-за ее идиотского замужества он ни с кем не был в близких отношениях и находил, что теперь, когда ему совсем не приходится сталкиваться с чьими-либо чувствами, работать и расширять сферу своей деятельности стало гораздо легче. И все же здесь, на этом важном приеме, его внезапно захватило страдание старика Купинга. Он решил, по собственному выражению, взять себя в руки.
Взяв себя в руки, он обвел взглядом столы, не без удовольствия и некоторой гордости. Здесь было около двухсот человек (исключительно мужчины — женщины на таких обедах не присутствовали), представлявших собой внушительное и впечатляющее зрелище соединения делового мира с государственной властью. Он помахал рукой тем, кого хорошо знал, и улыбнулся нескольким деловым знакомым, оказавшим ему честь своим присутствием. Он взглянул на список ораторов. Сэр Джоффри Роулендс, кряжистый человек одних с ним лет, должен был предложить тост за его здоровье. За Роулендсом следовал Пембер из «Юнайтед металз», моложавый, лишь недавно добравшийся до верхов, — и сэр Бернард с удовлетворением отметил, что один из самых блестящих представителей молодого поколения согласился публично сказать о нем несколько приятных слов. Ассоциация чествовала его с большой помпой. Это в самом деле было событие, и герою дня не мешало смотреть, куда он идет. Впрочем, глупо, что он напоминает себе об этом.
Наконец лакеи начали подавать суп. Со своего места во главе центрального стола сэр Бернард хорошо их видел. В обычное время он не удостоил бы их второго взгляда. Но сейчас было необычное время. Он не мог отвести глаз от этих лакеев, которые совсем не походили на обычных слуг и уж никак не годились для прислуживания на столь важном обеде в отеле «Космополис».
Они двигались быстро, но как во сне. Словно наняли пятьдесят лунатиков, чтобы подавать суп. Впечатление получалось ужасное. И это еще не все: сэру Бернарду казалось, что в их лунатических движениях было что-то тревожное, зловещее. Это напоминало сцену из балета или какого-то спектакля, где действовали роботы-отравители.
Сэр Бернард снова одернул себя. Он гордился тем, что не был фантазером; он жил и преуспевал в мире, где факты значили все; и, конечно, это был неподходящий момент, чтобы вдруг превратиться в фантазера. В это время Паризи, устроитель банкетов в «Космополисе», появился рядом с ними и спросил у лорда Купинга, все ли в порядке. Сэр Бернард знал Паризи еще с той поры, когда этот пухлый улыбающийся итальянец был помощником управляющего в небольшом ресторане, и теперь он, обернувшись, многозначительно и недовольно посмотрел на него.
