— Вот так, получил за откровенность.
— Нет-нет! Спасибо вам за то, что вы так искренни со мной, — торопливо произнесла Сашенька. — Я и не надеялась услышать от вас правду.
— То есть противоположный ответ вы сочли бы неискренним? Вы полагаете, что я не могу быть благородным человеком?
— Вовсе нет, — серьезно произнесла она. — Дело в том… что лично я именно так бы и воспринимала всю эту ситуацию на вашем месте. Но вы сделали для вашей бедной жены все, что мог сделать порядочный человек. Вы отдали ей половину своей жизни!
Орлов посмотрел на нее задумчиво.
— Вы так считаете? Получается, у меня в запасе есть еще одна половина…
Немного помолчав, он спросил:
— Сашенька, а могу ли я рассчитывать на ответную откровенность?
Девушка ощутила, как к ее лицу прихлынула кровь.
— Что вы хотите знать, Михаил Антонович?
— Чем живет ваша душа? Что занимает ваши мысли? Или кто?
— Зачем вам это знать? — Его серьезность слегка пугала ее.
— Наверное, потому, что я тревожусь за вас. Вы такой хороший человечек, Сашенька, и я боюсь, что вы отдадите свое сердце пустому, никчемному субъекту.
Опустив голову, девушка пролепетала:
— Вы имеете в виду Дмитрия Оленина?
— Значит, я не ошибся. И те слухи, что дошли до меня, правдивы.
— А о нас ходят слухи? — ужаснулась девушка.
— Ох, Сашенька, — печально откликнулся Михаил Антонович, — вы же понимаете, обществу достаточно полунамека, одного неясного штриха, чтобы дорисовать картину во всех красках. А господин Оленин, видимо, не особенно скрывал плоды своей победы.
— Не может быть! Неужели он посмел рассказать о том…
Замолчав на полуслове, девушка с испугом взглянула на Орлова. Ей показалось, что он уже осуждает ее. Но Михаил Антонович лишь понимающе улыбнулся.
— Сашенька, я завел этот неприятный мне разговор только для того, чтобы предупредить вас. Будьте осторожнее. Люди не прощают другим ошибок. Особенно если речь идет о молоденьких и хорошеньких девушках. Так что вы присмотритесь внимательнее к господину Оленину. Вероятно, этот молодой человек из тех, кто любит прихвастнуть…
«Я не верю! — подумала Саша в отчаянии. — Он не мог распустить обо мне слухи! Хотя… разве я уже не убедилась, что все было ложью? Все его чувства — сплошное притворство. А я так верила ему!»
Она казалась себе глупой наивной девчонкой. Нетрудно представить, что думал о ней Михаил Антонович. Сашеньке даже страшно было спросить об этом. Да и сказал бы он правду? Остался ли в этом мире хоть один мужчина, которому можно доверять?
