Повторив дозу трижды или четырежды, я дал ей пятьдесят цехинов и велел купить пикейное одеяло на вате, а в следующий раз зажечь большую жаровню.
Утром я получил из Гренобля крайне интересное для меня письмо. Г-н де Вальанглар сообщал, что очаровательная Роман отправилась вместе с тётушкой в Париж, дабы мог осуществиться мой гороскоп. И ведь только от меня зависело взять себе в жёны самую красивую женщину Франции! Тогда вряд ли она сделалась бы любовницей Людовика XV. Судьба её определилась лишь моим капризом написать в гороскопе о том, что судьба ждёт её в Париже.
К вечеру я отправился в театр. Моя Кортичелли была уже там. Все остальные танцовщицы смотрели на меня с пренебрежением, ибо видели, что место уже занято. Но моя новая фаворитка, довольная своим успехом, поглядывала с ласковостью, безмерно её украшавшей. После театра нас ждал у неё дома ужин, большая жаровня и тёплое одеяло. Мать показала все покупки дочери и пожаловалась, что та не озаботилась одеть брата. Я осчастливил её, дав несколько луидоров.
Улёгшись в постель, я не обнаружил у моей красавицы ни влюблённости, ни страсти, а лишь игривость и склонность к подшучиванию. Однако умением рассмешить и своей полной уступчивостью она сумела покорить меня. Уходя, я подарил ей часы и обещал прийти ужинать на следующий день, когда она должна была танцевать своё па-де-де. Ради этого я поехал в театр, но, к своему великому удивлению, опять увидел её только в кордебалете.
За ужином она была безутешна и со слезами просила отомстить за полученное оскорбление. Дабы успокоить её, я обещал непременно проучить обманщика. Проведя с нею несколько часов, я возвратился к себе, твёрдо решив доставить еврею неприятные четверть часа. Поэтому, проснувшись утром, сразу же послал Косту пригласить его ко мне. Но невежа ответил ему, что знает о моих намерениях и не собирается приходить, а Кортичелли, хотя и не была занята в этом балете, будет танцевать в каком-нибудь другом.
Я был возмущён, однако счёл необходимым притвориться и лишь рассмеялся. Но приговор ему был произнесён — итальянец никогда не забывает о мести, ибо для него это есть истинно божественное наслаждение. Я позвал Дюка и рассказал ему об этом, добавив, что сочту себя обесчещенным, если не смогу отомстить, и только он может доставить мне удовольствие и угостить палкой сего мерзавца.
На следующий день Дюк сказал, что, ни у кого не спрашивая, узнал, где находится дом еврея, и выследил его самого. “Сегодня я буду неотступно ходить за ним и выведаю, в котором часу он возвращается, А завтра вы узнаете всё остальное”.
