- Очень, - благодарно хрипел я, пытался встать с постели и тут же в изнеможении падал обратно.
Часа черед два вернулся Гриша, и меня наконец напоили аспирином и укутали так, что я лежал спеленутый, как мумия фараона, и только изредка открывал глаза.
Три дня я провалялся в Гришином фургоне. Но вскоре стало полегче, и Овид уже не боялся оставлять меня одного - он продолжал поиски, но ничего обнадеживающего или хотя бы наводящего на след пока не попадалось.
О роли в театре следовало забыть. Даже Овиду я не говорил, что мне предложили во Втором Реальном сыграть Гамлета. Первый порыв прошел, и стало ясно, что желание остаться в чужом мире - всего лишь блажь, о которой не стоит слишком долго думать. К тому же, Люськи здесь явно не было - вряд ли бы она миновала знакомый театр и не зашла туда. Значит, придется продолжить поиски в других мирах.
Не давала покоя и мысль об осколках. Неужели здесь ничего не удастся найти? Пока я беспомощно лежал в постели, у меня окрепло решение тряхнуть как следует Гришу, чтобы он наконец сдержал свое обещание и показал нам место, где есть похожие стекла. Не исключен, правда, был и такой вариант, что наш хозяин просто прихвастнул и сейчас всячески оттягивает неприятный для себя момент.
Но оказывается у Гриши был свой собственный план.
Долгие вечерние разговоры о жизни в "нашей" галактике постепенно уступили место сначала робким, а потом все более настойчивым просьбам забрать Гришу с собой. Он даже перестал выпивать и постоянно намекал, что лучшей кандидатуры для космических путешествий в неизведанные дали подобрать на Земле будет трудно.
- Вы сами посудите, мужики, - откровенничал Гриша, хлопоча у электрической плитки, - ну где вы найдете более типичного представителя. К тому же, у меня родни нет, опять же на работе не хватятся. Пусть себе строят коммунизм хоть еще тыщу лет, а я при жизни хочу на него посмотреть.
- Мы никого с собой не берем, - пытался возражать Овид. - Нам это запрещено. Мы и контакт-то устанавливать не уполномочены. Произошла случайность, нам за нее еще знаете как влететь может.
- А я спрячусь, - с горячностью юнги убеждал нас Гриша. - Меня и не найдет никто. А уж когда полетим, тогда и выйду. Не обратно же тогда поворачивать.
- Будет лишний вес и вас сразу обнаружат, - пугал я. - А если обнаружат в полете, то сразу - бац! - усыпительным, и в реактор.
- Неужели, братцы, вы меня не спасете, - непреклонно гнул свое Гриша. - Я же вас здесь выручил.
