Нет, ни одно из определений Кургиняна не описывает реального фашизма, который и впрямь, похоже, не более чем диктатура крупного капитала, замешанная на плохо сваренном соусе герметических и эзотерических преданий.
И все это, повторяю, не имеет никакого отношения к тому, что зовется сегодня русским национально-патриотическим движением.
Самое пугающее, неприемлемое в статье Кургиняна — это призыв к расколу, стимуляция раскола в патриотике. Чистка лидеров, остракизм в отношении тех идеологов, что, по мнению Кургиняна, не годятся. Это уже не философия и поэзия — это жестокая, гибельная политика.
Мы за минувшее страшное время, когда Россия, казалось, потеряла все, приобрели драгоценное — идею общенационального, вне идеологий единства, воплощенную в реальное соединение и коллективное общенациональное действие. Это и только это является залогом воссоздания великой России. Это залог пресечения гражданской войны. Титанические труды по объединению скажутся в следующем веке России, ибо в веке нынешнем мы являем собой рассеченный, растерзанный на части народ, где в непонимании, отрицая друг друга, борются враждующие идеологии. Огромный купол общенациональной любви и боли соединил несоединимое. В наших маршах к Манежу, в наших битвах с ОМОНом участвуют атеист и православный, ревнитель русского язычества и супертехнократ. Оставим на время споры между. коммунистами и националистами, «красными» и «белыми», централистами и земцами — мы обнялись, как братья, и эти объятья не разомкнуть никому. Сохранив Россию, мы сойдемся на наш спор и диспут, и тогда в непрерывном обмене идеями, заблуждаясь, выигрывая друг у друга в духовном и интеллектуальном споре, не отвергая побежденного, не кичась победой, мы создадим идеологию будущей Родины, где изыщется место и огромным традиционным космогониям, и тончайшим культурным оттенкам. Но это потом, после национальной победы. Лидеры, которые сегодня известны в патриотике, вошли в наше движение в разное время, под разными углами, с разным опытом, совершив каждый свой национальный поступок. И все они необходимы и драгоценны, и нет среди них первого и последнего. Наше недоверие друг к другу, наша подозрительность, ненапрасная осторожность — ибо столько раз нас предавали, раскалывали, уничтожали, натравливая друг на друга, — все это недоверие отступает в моменты трагического поступка и боя, который уже завязался на Руси. И здесь все лидеры — будь то в прошлом генерал КГБ или «зэк»-диссидент, вождь КПСС или кадетский политик, писатель-«деревенщик» или директор ракетного завода — все лидеры имеют свою незаменимую роль, свою ношу и долю, и отсутствие любого ощущалось бы как потеря и утрата.
