— Да, действительно… — неожиданно оскорбившись пробормотала Полина.
— Нет, я вовсе не хочу сказать, что вы не годитесь для любви! — громко продолжила та. — Но вы с вашими понятиями о чести не могли так поступить. Вы — хозяйка имения. Мой муж — его управляющий… Согласитесь, это было бы странно!
— Да, странно, — повторила Полина.
— О, вы прелестны и достойны всяческого восхищения, дорогая Полина Платоновна, но адюльтер[9] … Нет, вы решительно не способны на подобную выходку! У вас совсем нет духа авантюризма, вы слишком благородны и хорошо воспитаны.
— Благодарю за комплимент. — Полина решительно обернулась к собеседнице. — И за приятную и содержательную беседу, но вам более не стоит затрудняться, провожая меня.
— Конечно. — Марина безмятежно улыбнулась, широко распахнув голубые глаза и придав лицу выражение совершеннейшей невинности. — Надеюсь, я вас не задела, пустившись в подобные сомнительные рассуждения?
— О, вовсе нет! — твердо заверила ее Полина. — Мне просто не хочется вас затруднять.
— Вы так любезны, Полина Платоновна.
— Вы тоже были чересчур любезны и добры ко мне, Марина Андреевна! — с нажимом и не без злости сказала Полина.
— Что же, тогда всего хорошего. До скорой встречи, — Марина изящно поклонилась.
— До скорой встречи, — Полина ответила не менее изящным поклоном.
С этими словами дамы расстались.
Марина легко и непринужденно отправилась назад, к конторе, Петру и брошенным спутникам, а Полина, кипя от возмущения, негодования и неприязни к этой наглой выскочке, как она тут же поименовала Марину, пошла к усадьбе.
— Это я-то не способна? Не способна на любовь? На страсть? На адюльтер? Это мне-то не подходит? — возмущенно говорила она себе под нос. — Да как она смеет так рассуждать обо мне? Надо же: я слишком хорошо воспитана! Она сказала это так, будто хуже ничего и быть не может, чем хорошее воспитание! Да я… — Тут она остановилась. — А что, собственно, я? — в смущении пробормотала она. — Ох…
Тут оставалось только заплакать и затопотать ногами в отчаянии и от бессилия! Но разве она, помещица Полина Платоновна Михайлова, урожденная графиня Прозоровская, может себе такое позволить? Нет, определенно Марина была права. Ничего такого Полина сделать не может да и не сделает… Или все-таки сделает?
