Хомма ждал, откинувшись на спинку стула. Адвокат вернулся через две-три минуты и, усевшись, сразу же спросил:
— «Офисное оборудование Имаи» — это обычная фирма?
Лоб его был всё ещё наморщен, но голос звучал как-то бодрее.
— Да, это маленькое оптовое предприятие, они торгуют кассовыми аппаратами. — Вспомнив Миттян, Хомма добавил: — Сотрудники одеты в очень скромную форму.
— Так, значит, с ночной жизнью Сэкинэ покончила… — медленно, словно разобравшись наконец, что к чему, произнёс Мидзогути.
Хомма молча посмотрел в лицо своему собеседнику.
«Ну ладно, придётся уступить. Только самую малость, конечно» — так, вероятно, подумал адвокат и произнёс:
— Пять лет тому назад, когда она пришла ко мне посоветоваться насчёт банкротства, Сэкинэ-сан работала в ночной закусочной. На Гиндзе или в Синбаси — точно не помню, но заведение находилось где-то в тех местах.
— А к вам она пришла потому, что ей кто-то посоветовал?
Мидзогути заулыбался, как-то очень тепло:
— Нет-нет. Я пытался выручать несостоятельных должников и банкротов ещё с конца пятидесятых годов эры Сёва когда вся общественность негодовала по поводу жёстких мер кредиторов из ссудных касс. Приходилось выступать с лекциями, иногда журналы печатали интервью со мной. Сэкинэ-сан говорила, что узнала обо мне и о нашей конторе из статьи в женском журнале, который ей попался в парикмахерской.
Делая пометки в своей записной книжке, Хомма неспешно кивал. На этот раз адвокат обратился к нему с вопросом:
— Сэкинэ-сан ведь, кажется, родом из Уцуномии?
— Да. Правда, закончив школу, она сразу же перебралась в столицу.
— Приехав сюда, Сэкинэ-сан сначала устроилась в обычную фирму. Кредитную карточку она тоже впервые завела, когда там работала. Когда возмещать долги по кредитке стало затруднительно, она начала подрабатывать в закусочной. Но сборщики долгов стали являться всё чаще, и из компании пришлось уйти. Так основным её рабочим местом стали ночные заведения. Поэтому и после банкротства она поначалу никак не могла вернуться к другой, обычной работе. Насколько я знаю, она так и продолжала вести ночной образ жизни. По крайней мере, она так говорила сама. Не представляю, как ей удалось вернуться к нормальному существованию. — Адвокат снял очки и кончиками пальцев помассировал переносицу. — Только ведь из вранья да из поддельных документов ничего хорошего выйти не может.
Протянув руку к чашке и заметив, что она пуста, он добавил:
— Эй, Саваки-сан, налейте-ка нам ещё чайку!
