Первое пересечение альфа-стены из гиперпространства обратно в обычное являлось аналогом старой морской традиции “пересечения экватора” Старой Земли. Точно также, как пересечение экватора Старой Земли превращало моряка-неофита в настоящего “морского волка”, первый альфа-переход в обычное пространство превращал новообращённого космонавта из “землеройки” в “гиперсобаку”.
Несмотря на участи в полудюжине учебный рейсов в ближнем космосе и внутри системы, ни Карл Айтшулер ни Шобана Коррами до назначения на “Стальной кулак” никогда не покидали систему Мантикоры. Это означало, что они перенесут все традиционные глумления, полагающиеся тем жалким типам, которые ещё не проходили стену. Церемонии, которые включили бы в себя все виды испытаний посвящения (многие из которых были сохранены и переняты с океанов Старой Земли), должны были занять некоторое время и, несмотря на сильные спазмы в собственном желудке, Абигайль скорее испытывала сожаление, что не могла принять личное участие в проведении обрядов.
К счастью, однако, она уже была гиперсобакой и проявила должную предусмотрительность, сохранив в доказательство этого свидетельство о пересечении стены, выданное ей капитаном корабля, который доставил её с Грейсона на Мантикору в первый раз. Также после поступления в Академию Абигайль была в отпуске дома шесть или семь раз, и это означало, что по сравнению с Карлом и Шобаной она набила руку на гиперпереходах. Что, по крайней мере, значило, что она не подвергнется возможности быть вымазанной жиром, подвергнуться бритью всего тела, обязанности съесть или выпить всевозможные отвратительные субстанции или же быть подвергнутой другим обрядам перехода, которым старые представители клуба столь охотно подвергали своих товарищей-новичков.
Однако это также означало, что она и Григовакис, который тоже имел в своём досье несколько коммерческих пересечений стены, были свободны для обычной службы. И пока Карл, Шобана и горстка других землероек из числа рядовых членов экипажа подвергались превращению в гиперсобак, Абигайль обнаружила себя работающей помощником лейтенант-коммандера Аткинс во время выхода “Стального кулака” из гиперпространства почти около самой гиперграницы системы Тиберия. А также напряжённо работающей над демонстрацией столь же пресыщенного отношения к ещё одному пересечению стены.
Конечно, в сидении на посту были свои радости, размышляла Абигайль. Она не могла помогать затолкать раздетую до нижнего белья Шобану головой вперёд в трубу, ведущую в затемнённый и лишённый гравитации отсек, чтобы голыми руками найти и вернуть плавающие там украденные “жемчуга короля Нептуна” (обычно заботливо сбережённые перезрелые помидоры или ещё что-то столь же осклизлое), однако она могла наблюдать захватывающую красоту основного визуального экрана, где паруса Варшавской “Стального кулака” сияли лазурным нимбом энергии перехода. Разумеется, она наблюдала это картину и прежде. Пассажирские лайнеры очень заботились о том, чтобы их пассажиры получали за свои деньги всё возможное и устанавливали в своих главных салонах огромные голодисплеи специально для демонстрации подобных моментов. Но имелась существенная разница между этим и наблюдением той же картины в качестве члена экипажа межзвёздного корабля.
