Остальные знаменитости и созвездия господина Теодора Франца беспокойно слонялись по гостинице, то и дело заглядывая в номера друг друга. Они не любили одиночества и скучали наедине со своим скудным репер
туаром из шести пьес. Брюзгливые и раздраженные, они бродили из комнаты в комнату, вечно жалуясь то на холод, то на жару.
У каждого было множество болезней и целый арсенал пузырьков с лекарствами.
Чаще всего они собирались у мадам Симонен, которая по нескольку раз на дню подсаживалась к роялю и играла гаммы.
Шарло не участвовал в общей беготне. Он устало и-неподвижно сидел в своем углу. У господина де Лас Форесаса была пропасть белья. В номере на каждом стуле валялось по грязной рубашке.
Вечером перед концертом в ожидании экипажей артисты собирались у мадам Симонен. Они суетливо метались по комнате, словно стая кур. У одного болели пальцы, у другого горло.
Во время концерта мадам Симонен и контральто за кулисами принимали газетных репортеров. Ледяным тоном светских дам они беседовали с критиками, которые томились в своих роскошных черных фраках, почтительно пялили глаза на бриллиантовое колье, украшавшее шею мадам Симонен, и глупо улыбались.
Бриллианты госпожи Симонен стоили несметных денег. Она небрежно подпирала свою детскую головку рукой, искрившейся драгоценными камнями,— ее браслет демонстрировался на всех всемирных выставках,— и улыбалась величаво и невозмутимо.
Шарло забывал обо всем на свете. Он недвижно стоял в углу и только смотрел. Смотрел как зачарованный.
Его гнали на сцену для очередного выступления. Но он возвращался назад, словно притягиваемый лучом света. Во всем мире существовала только одна она, прекрасная и ослепительная.
Приходили незнакомые дамы с цветами. Мадам Симонен принимала цветы, благодарила и целовала незнакомых дам в щеку.
После концерта господа репортеры подавали мадам Симонен и певице длинные манто, и дамы, опираясь на руку критиков, шли к экипажу.
Карета трогалась с места, и дамы улыбались из окон, держа букеты в руках.
— Идиоты,— говорила мадам Симонен.
Певица высовывала язык, и обе хохотали, как гимназистки.
Шарло чуть не плакал, когда мадам Симонен смеялась таким смехом. Он сидел в темном углу кареты и до боли в руках сжимал два лавровых венка.
Эти два венка принадлежали господину де Лас Форе-сасу. Их бросали вундеркинду после исполнения «Kakadu der Schneider».
После концерта артисты приходили в хорошее настроение. Они ужинали в неглиже у мадам Симонен. Болтали о виртуозах. А иногда о деньгах. Контральто была богата, она владела двумя миллионами и замком в Нормандии. У мадам Симонен тоже было состояние. Она экономила на грошах и сорила тысячами.
