Он принялся объяснять свой замысел, подробно описывая все новые трюки, но Адольф молчал, и Луиза не решилась что-либо ответить.
Но на другой день Адольф спросил, переминаясь с ноги на ногу и не поднимая глаз:
— После обеда будете репетировать?
— Нет,— ответили ему,— не будем.
— Дело в том,— сказал Адольф,— что мы попусту тратим время, и тело костенеет...
После обеда Адольф с Луизой начали репетировать. Двое других тоже пришли в манеж посмотреть на них. Подбадривали и наставляли.
Фриц сидел веселый и играл рукой Эмэ.
— Ça va! Ça va! — кричали оба снизу.
Вверху Луиза и Адольф бесстрашно перелетали от одной трапеции к другой.
— Ça va! Ça va! Они знали: теперь они будут вместе.
Репетиции кончились. Номер был готов. Они стали работать так, как задумал Фриц. Они назвались «Четыре черта» и заказали костюмы в Берлине.
Дебют состоялся в Магдебурге. Потом они переезжали из города в город. Повсюду им сопутствовал успех.
Эмэ разделась, легла в постель и долго лежала в потемках без сна, с раскрытыми глазами.
Как явственно представилось ей все, с самого первого дня...
Всю жизнь они были вместе, всю жизнь — плечом к плечу.
И вот теперь явилась Та, чужая женщина,— при одной этой мысли юная акробатка стиснула зубы в бессильной, отчаянной, чисто физической ярости.
Что нужно ей от него, этой женщине с кошачьими глазами? Что нужно ей, этой женщине с улыбкой блудницы?
Что нужно ей от него? Для чего она завлекает его, как последняя шлюха? Чтобы похитить, высосать его силу, испортить его, извести...
Эмэ кусала простыню, мяла подушку, лихорадочно шарила по постели руками.
В мыслях она без конца осыпала соперницу бессильной бранью, злобными, грубыми ругательствами, пока ее не одолевали слезы, и тут на нее снова наваливалась все та же тупая боль, которая теперь не отпускала ее никогда — ни днем, ни ночью, ни ночью, ни днем.
IV
Фриц лежит с закрытыми глазами, голова его покоится на коленях возлюбленной. Медленно, все медленнее и медленнее скользят ее пальцы по его белокурым кудрям.
Фриц продолжает лежать с закрытыми глазами, откинув голову на ее колени. Значит, это и вправду он, Фриц Шмидт с франкфуртской окраины, тот самый мальчишка, не знавший отца, чья мать однажды бросилась пьяная в реку, а бабушка продала его — вместе с братом — за двадцать марок...
Значит, это и вправду он, Фриц Шмидт, он же «Чекки» из труппы «Чертей», стал любовником «дамы из ложи». Это его голова лежит на ее коленях. Это его рука тянется к ее талии. Это к его шее она приникла губами.
