Умным взглядом, полным боли и страданий.
Эти глаза были человеческими.
Могильщик застонал, чувствуя, как ужас и отвращение охватывают всю его суть, сковывают движения.
Человеческие глаза. Кошелёк, который явно служил приманкой, что говорило о разуме твари… Это было настолько ужасно, что кровь стыла в венах. Причём, это не было фигурой речи – сердце Велиона, казалось, остановилось.
Где-то над ухом рвало Альха, глаза твари смотрят в глаза, вонючий воздух с хрипом врывается в лёгкие… Почему он ещё жив?
Потому что щупальца его уже не тянут. Почему? Могильщик сел. Щупальца, опутывающие его сапоги, рванули обратно к твари. Они извивались, мелькая у глаз чудовища… Велион понял, что старается сделать «осьминог» только через несколько секунд. Разумная гадина старалась закрыть глаза щупальцами от отвращения к себе. Эти отростки будто бы кричали «Не смотри на меня! Не смотри!». Могильщик застонал. Страх перед чудовищем сменился жалостью.
Тотенграбер поднялся и, пошатываясь и хромая, приблизился к твари.
- Что ты делаешь? – орал позади Альх, но могильщик его не слушал.
- Хочешь, я убью тебя? – спросил могильщик, внимательно глядя в глаза животине.
«Да», - сказали ему глаза, истекающие мутной жижей. Может, это были слёзы?
Велион поднял меч, но его остановило щупальце. Оно осторожно, но с силой, опустило руку могильщика, оплело перчатку, мягко вынуло рукоять меча из ладони и отбросило его к дверям.
- Так тебя не убить?
«Да».
- Пошли, - сказал могильщик более или менее успокоившемуся Альху и повернулся спиной к чудовищу.
- Зачем?
- Нарубить дров.
Выйдя на свет, Велион первым делом снял сапоги, в которых хлюпала кровь, и осмотрел свои ноги. Портянки были рваные, пострадали и штаны, но ранки были неглубокими, а шипы, если он ещё жив, не отравлены. С другой стороны раны сильно кровоточили и причиняли сильную боль. Но это можно было перетерпеть. Могильщик плотно замотал ноги, обулся и отправился на поиски того, что могло сгодиться для работы дровосека.
Тотенграбер нашёл подходящий топор с железной рукоятью достаточно быстро. Вообще-то это был боевой топорик довольно ржавый, но ещё крепкий. Купец бестолково мотался за его спиной. Шок оказался для него слишком сильным.
- Как оно могло сохранить разум? – бормотал купец. – Там же куча людей…
- Магия – страшная вещь, - буркнул Велион, рубя топориком рассохшийся стол, который вытащил из соседнего дома. – Страшная и странная. В могильниках можно увидеть и не такое.
