- Это вы их?...
- Конечно, мы.
- А кровь и семя?
- Тоже были. Только не девственников, а девственниц. Сложные были операции.
- И что потом с девушками стало? - отчаянно спросил Леха.
- Ладно, поехали, - решительно сказал дед.
- Я имею право знать! - завопил Леха.
- Ишь, крикун какой, - проворчала баба Надя. - Кровь мы у них выпили, вот что.
- Но… но зачем?
- Во имя революции, - ответил деда Стасик. - На молодое поколение надёжи никакой. Вот в себе мы жизненную силу поддерживаем. Ладно, пора нам.
Старухи поволокли Леху к выходу.
Во дворе стояла «газель». Леху грубо втолкнули внутрь. На него швырнули Новодворскую. Та, пробужденная Лехой к жизни, уже, кажется, начинала шевелиться.
Вошел с красным знаменем деда Стасик. Только сейчас Леха обратил внимание на то, что нижний край древко заострен, подобно карандашу. Это, выходит, и был осиновый кол.
Баба Надя села за руль. Взревел мотор.
***
Дорога оказалась тряской. Несколько раз мотор «газели» натужно ревел. Возбужденному сознанию Лехи он казался каким-то визгливым животным, которое топят-топят, но до конца утопить не могут. А горластый зверек орет, сопротивляется…
Того, что с ним происходило, Леха не боялся. Все эти события казались ему ненастоящими. В качестве одного из вероятных исходов виделся такой: его выводят из «газели», развязывают. Деда Стасик говорит что-то вроде: «Ну, вот и проверили мы тебя на вшивость, Алексей. А ты молодцом держался. Не сдался, не сломался. С тобой можно дела партийные обсуждать». А потом они будут смотреть на багровый первомайский закат и пить за праздник водку из пластиковых стаканчиков.
Немного, правда, смущала Новодворская. Она лежала на Лехе и, как казалось нашему герою, дергалась и дышала. Впрочем, эти ощущения можно было списать на волнение.
После подъема и нескольких ухабов мотор заглох окончательно. Дверца салона распахнулась.
- Приехали! - заявил деда Стасик. - Ну, что, бабоньки, падлу для начала уконтрапупим?
- Падлу, падлу, - заскрежетала баба Надя.
- Так костер разводите, знак чертите, не стойте.
Леха ощутил, как его освобождают из объятий восковой куклы. Ему даже показалось, что Новодворская тихо и испуганно взвизгнула.
- И ты вылазь, паренек, - незлобиво велел деда Стасик.
Как-то даже и не верилось, что он сейчас убьет Леху.
Кое-как выбравшись из «газели» (а со связанными руками это - удовольствие невеликое), Леха осмотрелся. Они находились неподалеку от вершины горы. Как раз там, где кончался чахлый лесок, и начиналась массивная плешь из песка и камня.
