Это был ничтожный шинг.
— И это все? Я волокла эти чертовы бивни через весь Париж, а ты расплачиваешься со мной несчастным шингом, в то время как мерзкий здоровяк ушел с двумя гавриэлями?
Не обращая на нее внимания, Бримстоун продолжил извлекать бивни из упаковки. К нему подошел Твига, и они начали бормотать о чем-то на своем языке, который, кстати, Кару постигла естественным способом, не прибегая к помощи скапп. Этот язык был грубым, наполненным рычащими горловыми звуками. По сравнению с ним, иврит или немецкий казались мелодичными.
Пока они обсуждали форму бивней, Кару подошла к чашкам и восполнила запас почти бесполезных желаний, решив при этом, что отныне она будет носить ожерелье со скаппами на руке, как браслет, обернув его несколько раз вокруг запястья. К тому времени Твига уже переместил бивни в свой угол для дальнейшей очистки, а Кару собралась идти домой.
Дом. В ее голове это слово всегда имело кавычки. Она приложила максимум усилий, чтобы сделать свою квартиру уютной, наполнив искусством, книгами, декоративными светильниками и Персидским ковром, мягким, как мех рыси. И, конечно же, там были крылья ангела, целиком занимающие одну стену. Но все это не помогло заполнить реального одиночества ее жилища — по ночам его тишину нарушало лишь дыхание самой Кару. Оставаясь одна, она чувствовала, как пустота внутри нее — "недостающее звено", как она сама называла, — начинала разрастаться. Отношения с Казимиром помогали справляться с этим, хоть и не до конца. Всегда чего-то не хватало.
Кару вспомнила о небольшой раскладушке, которая когда-то считалась ее, а сейчас была задвинута за высокий книжный шкаф в задней части магазинчика — и вдруг она испытала по-странному непреодолимое желание остаться здесь переночевать. Она могла бы заснуть, как бывало когда-то, под тихое бормотание голосов, мягкое шипение Иссы и царапающие звуки, издаваемые крошечными странными созданиями, снующими в темноте.
— Милая моя девочка, — из кухни с разносом чая выскочила Язри. Рядом с чайничком лежала тарелка с наполненными заварным кремом пирожными в виде рогов, которые были ее фирменным блюдом. — Ты, должно быть, проголодалась, — произнесла она голосом, похожим на голос попугая. Взглянув в сторону Бримстоуна, она добавила, — Для здоровья девушки, чей организм еще только формируется, очень вредно постоянно бегать туда-сюда.
— Вот такая вот я, растущий организм, который постоянно носится туда-сюда, — сказала Кару, и, схватив одно пирожное, плюхнулась в кресло.
