– Убирайся, пока цел! – крикнул мальчишка. – Пусть твоя хозяйка сама собирает себе пауков, если они ей так нравятся!
Камень пролетел мимо, но Каритофилакси всё равно был очень рассержен. И он нарочно соврал Гингеме, что все дровосеки насмехались над ней, обзывали её всякими обидными словами и грозились побить её палками, если она вздумает заявиться в их прекрасную деревню.
Филин знал, что делал. Гингема рассвирепела. Она даже подавилась лягушкой, которую как раз собиралась проглотить.
– Ах так! – завопила она, прокашлявшись. – Ну, погодите же вы у меня, ничтожные лесорубишки! Я вам покажу, кто такая Гингема! Вы узнаете, каково со мной спорить! Я навсегда отучу вас насмехаться над своей повелительницей!.. Слишком долго я ждала, вот они и осмелели. Но больше я ждать не намерена! Сусака, масака, сэма, рэма, пэма!
Когда Гингема злилась, она придумывала самые страшные подлости. Теперь же она была просто вне себя. Она метала громы и молнии. Она плевалась и верещала. Она готова была лопнуть от злости. Сильнее всего её бесило то, что ей посмели противиться маленькие беззащитные Жевуны, её ничтожные подданные, которые должны были бы трепетать при одном лишь упоминании её имени. Позор на всю Волшебную страну! Если о таком конфузе узнает Бастинда, она будет долго хохотать над незадачливой сестрицей, да и ненавистные гордячки Виллина и Стела тоже будут очень, очень рады.
Злая волшебница в ярости скакала по пещере, распугивая змей и летучих мышей. Лягушки бросались врассыпную из-под её ног, а висящее под потолком чучело крокодила, которое Гингема выколдовала себе из далёкой южной страны, так раскачивалось, что только чудом не падало вниз.
И вот наконец Гингему озарило!
– Придумала! – торжествующе заверещала она. – Придумала, буридо, фуридо! Обож-жаю делать гадости! Хо-хо! Значит, они не желают собирать для меня змей и пауков! Им, видите ли, не нравятся мои любимые лягушечки и пиявочки! Прек-рас-но! Они сто, они тысячу, они три тысячи раз пожалеют о своём упрямстве! Я отомщу им так, что никто и никогда не посмеет больше противиться моей воле! Никто и никогда! Гама, рама, шабарама!
От её безумных воплей содрогались окрестные горы, а Жевуны, живущие за много миль от пещеры, дрожали от страха и снимали свои шляпы, чтобы весёлый перезвон бубенчиков не мешал им бояться.
Вдоволь наоравшись и напрыгавшись, Гингема выволокла из пещеры большой колдовской котёл, развела под ним огонь и с азартом принялась за своё чёрное дело. Она бросала в котёл связки сушёных мышей, порошок из лягушачьих лапок, копчёные змеиные головы и произносила при этом самые ужасные из известных ей заклинаний.
