— Поиграем в Олдингтона, мастер, — обратился Зверев к своему литовскому другу, но того не было нигде, а за поворотом осторожно звякнули подковки на сапогах. Два литовца в удобной для всех случаев походной жизни одежде вышли навстречу. Один с автоматом ППШ, а другой со шмайсером и полевой сумкой на боку. От них чуть отдавало хорошим самогоном и дымом лесного костра.
— Не надо было тебе пререкаться, парень. Сидел бы тихо, ставил бы то на красное, то на черное. Нужно слушаться, когда говорят. Литву любишь?
— Да, — коротко объявил он, но умелые руки его уже обыскивали, рылись в сумке, листали паспорт, удостоверение.
— А что ты хотел получить вагнорики? Лесные братья мы. Читал, поди? А тебя, сволочь ментовская, сейчас отправим к родителям. Были родители у тебя, сволочь? А может, еще есть? Ты же молод? Трудно быть молодым. Особенно молодым трудно умирать. Никто не хотел умирать…
— Что вы мне фильмы цитируете?
— А что бы ты хотел?
— Адресную книгу. Телефонную. Где Ларинчукас?
— Ха-ха-ха. По-литовски говоришь?
— Немного.
— Сколько слов?
— Слов сто.
— Вот видишь! Надо уважать обычаи чужой страны. Сто слов — это мало. Было бы сто с чем-то… А так… Ну, пойдем…
— Куда?
— В тупичок.
— Интересные у вас игры.
— А нет никаких игр. Молись своему ментовскому богу. Или твой бог товарищ Андропов?
— Хватит чушь нести, хватит чушь…
— Курить хочешь?
— Я не курю.
— А выпить нет. Извини.
— Хватит с ним болтать попусту. Вот и пришли уже…
— Покурим, Йонас. А ты не бойся, это не больно. Вроде как игра.
Зверев подождал, пока они начнут прикуривать, ударил ногой того, что расстегивал полевую сумку, отложив свой автомат, и, пригибаясь, падая, поднимаясь, сразу же сорвав дыхание и захлебнувшись затхлым воздухом, побежал. Он успевал сворачивать ровно в тот миг, когда совершенно реальные пули только еще покидали горячие стволы. Потом он подвернул ногу, и совершенно уже по-звериному скакал и катился по извивам подвала, и все ближе различался стук подковок, и вот уже новый диск защелкнулся в автомате… И тут луч света мазнул его по лицу. Дверь…
Он завалился в какую-то подсобку, в комнатку какую-то, захлопнул дверь и, увидев советскую военную форму, сидящего за столом офицера, упал на спину и, прохрипев, махнул на дверь: «Там…» — и стал терять сознание…
— Ну, ну… Чего вы трясетесь? Все уже позади. Чаю вот выпейте, — хлопотал над Зверевым капитан СМЕРШа. — Как они выглядели? Не помните? Я так и думал.
— Где я, товарищ капитан? Что это?
