Что бы подумала Оливия?
Вопросы, которые он задавал себе, не давали ему покоя, сверля мозг и причиняя настоящие мучения.
Мечты о Рэйчел преследовали его всю ночь.
Свалившееся на него невыносимое бремя вины, давившее и переполнявшее сердце, не давало покоя. Если он не преодолеет его, то никогда не сможет выбраться из своего подавленного, мрачного состояния.
– Мне нужно сделать одно дело, – сказал он дочерям. – Я не задержусь долго. Вернусь минут через двадцать, самое большее через час. Вот тогда я и куплю пирожные, которые мы с Рэйчел приготовили. Хотя бы несколько штук.
Когда сестры выбрались из машины, он напомнил:
– Не забудьте о пирожных.
– Вот они, – подняла Сидни сумку с коробкой, где лежали пирожные. Сестры сделали то же самое.
Саша обернулась, взглянув на машину. Она как будто кого-то искала.
– Рэйчел обещала прийти. Ты не знаешь, когда она появится?
Услышав имя Рэйчел, Слоан почувствовал себя так, словно его ударило током.
– Я не знаю ее планов, – сказал он. – Но если обещала, значит, придет.
Саша кивнула, успокоившись.
– Точно. Рэйчел никогда нас не подводила.
Улыбнувшись ей в ответ, Слоан согласился:
– Еще бы.
Продавщица цветочного магазина заворачивала букет белых роз. Но Слоан так был поглощен своими мыслями, что почти не замечал происходящего. В середине зимы живые цветы стоили гораздо дороже, чем в любое другое «несезонное» время. Ему пришлось потратить почти все, что лежало у него в кошельке. Розы были ее любимыми цветами, и Слоан надеялся, что этим хоть как-то сгладит остроту своих переживаний и чувства вины.
Розы всегда восхитительны, во всякое время года, но в январе они просто неотразимы. Деревья стояли голые, трава – замерзшая и сухая, а жизнь города словно замедлялась и замирала, в то время как его обитатели предпочитали больше времени проводить в своих теплых домах.
Пустынная и серая аллея кладбища была совершенно безлюдна.
Но он и не ожидал никого встретить.
Он просто пришел по зову сердца. По настоятельному внутреннему побуждению.
В памяти Слоана воскрес тот день, когда состоялись похороны жены. Небо было ясным и солнечным, стояла летняя жара, изводившая всех, кто пришел проститься с Оливией.
Его дочерям выпало тяжкое испытание. И они выдержали его, ни одна из них даже не заплакала ни дома, ни во время траурной церемонии на кладбище. Они прошли одна за другой, прощаясь с матерью.
О нет, теперь они не плакали. Пока Оливия медленно угасала от рака, они плакали день и ночь, и никто не мог их успокоить. Остановить развитие болезни врачи оказались бессильны.
