— Пон-я-тно, — протянула среднюю букву Лена и, пуще прежнего стыдясь, даже слегка розовея лицом, добавила: — Я постараюсь быть со словами осторожнее. Обещаю…
— Надеюсь… Да, итак, ты спрашивала, кто, где и зачем, верно? — продолжал беседу чародей.
— Абсолютно так! — нетерпеливо выпалила Кострова.
— Так вот, позволь мне начать с конца. Итак, ты спрашиваешь «зачем». Но ведь ты сама просила помощи высших сил! Вот и напросилась, накликала приключений на свою… ну, не будем сквернословить…
— Но зачем, скажи, надо было везти меня сюда?!! — требовательно настаивала на сатисфакции юная особа, уже забывшая про стыд и приходившая все более и более в себя после перенесенных вдохновенных минут оргиастического счастья.
— Хорошо, попробую пояснить. Ты читала Булгакова, того, что Михаилом Афанасьевичем величают?
— «Мастера и Маргариту»? — уточнила девушка.
— Угу… — согласно кивнул юный маг.
— Даже дважды читала, и последний раз всего полгода назад. И что? — предчувствуя некий подвох, несколько более робко и тихо произнесла Елена.
— Раз читала, то тогда скажи мне, зачем Маргарите надо было лететь на шабаш бог весть куда? Ведь ей потом всё равно пришлось возвращаться в Москву на бал, устроенный Воландом?
— Знаешь, Загрей, как ни странно, я думала об этом, и немало, — с гордостью похвасталась Алена.
— Ну-ну, интересно-интересно, что же ты надумала, моя менада? — с неподдельным интересом, пристально уставившись в глаза девушке, спросил юноша.
Увидев заинтересованность собеседника и вновь встретившись с его магнетическим взглядом, Лена почувствовала легкое головокружение, сопряженное с намеком на новую порцию спазмов в низу живота. Но усилием воли отвела глаза — похоже, она стала привыкать к харизматической красоте собеседника, — и продолжила с довольно-горделивым видом:
— На мой дилетантский взгляд, сцена полета, начиная с оставления Москвы и заканчивая возвращением в оную, включая и события собственно шабаша, совершенно лишняя!
— Вот как? Право, неожиданная точка зрения. Ты меня заинтриговала, продолжай… — побуждал к литературным экспромтам юную библиофилку Загрей.
— Дело в том, что она не несет никакой сюжетно-смысловой нагрузки, т. е. выпадает из общей фабулы, и никак не связана с последующим развертыванием интриги романа, — говоря уверенно и четко, на одном дыхании, и все больше проникаясь сознанием собственной исключительности, разъясняла девушка. — Спрашивается, зачем Булгаков её включил? Думаю, что причин тут несколько… Во-первых, эта сцена очень красива, точнее, кинематографична, думаю, что автор испытал огромное наслаждение, представляя себе полет обнаженной Маргариты, танец беснующихся русалок, ну и так далее в том же духе. Поэтому если кто-то, наконец, решится снять по роману полнокровный фильм, то эта сцена будет занимать в нем одно из центральных мест.
