Мимо промчался подросток на роликовой доске и больно задел Оби за руку, и, не останавливаясь, умчался вдаль.
— Почему? — спросил он.
— Миллион причин, — ответила она. — Господь того не хочет, — она гладила рукой растрепанные волосы. — Но главным образом, потому что я ничего больше не чувствую. Ничего.
— Из-за того, что тогда случилось?
Она закачала головой.
— Это было ужасно, Оби. И я всегда думала, что это сделали твои гадкие дружки из «Тринити». Но ты их не обвиняй, вини меня, — она оглянулась, будто нужные ей слова были написаны на стекле магазинного окна или на борту проходящего мимо автобуса. — Не знаю. Все это было слишком машинально. Мы едва знали друг друга…
— У нас были четыре недели, и даже больше. Тридцать один день…
Лаура пожала плечами: «Боже, как ей это надоело!»
— Я просто не верю, что такое возможно, Лаура. Любовь не может так закончиться.
— Кто сказал, что это была любовь? — спросила она.
— Ты, и не раз.
— Любовь… это лишь слово, — сказала она.
Он протер нос и влажную салфетку положил в карман, взял себя в руки и спросил о том, о чем так боялся спросить:
— Это был сам Арчи Костелло, и его тайная организация?
Она посмотрела вдаль.
— Я так и знала, Оби, что ты все время врешь. Я так и знала, что ты во всем этом участвовал, был звеном… этой цепи, — она чуть не сказала «шестеркой». — Я слышала обо всех этих ваших злых шутках и издевательствах над людьми.
— Ладно. Ладно. Но после того как мы познакомились, после того, как мы начали встречаться, все стало совсем другим, я стал совсем другим.
— Но разве?.. Разве ты все еще не продолжал прислуживать своему хозяину, повелителю, этому монстру — Арчи Костелло… — в ее голосе не слышалось такое уж обвинение, скорее лишь поиск ответа на вопрос.
— Да, но…
И увидел бесполезность каких-либо объяснений, потому что огонь погас, оставив за собой дым ужасного безразличия. И больше не осталось того редкого и драгоценного дара, который был ниспослан лишь им двоим, и не осталось больше ничего.
«…этому монстру — Арчи Костелло…»
Стоящая возле пожарного гидранта ее подруга, мотнув своими длинными кудрями, крикнула во весь голос: «Эй, Гандерсон, ну ты идешь или нет?»
Лаура обернулась в ее сторону и ответила: «Иду, иду!» и снова повернулась к нему:
— Оби. Это было здорово, пока оно продолжалось, но все прошло. Так иногда бывает. Моя вина в том, что все зашло так далеко. Я о том, что могу кого-то полюбить, а затем больше не чувствовать любви…
Она смахнула рукой со лба маленькие капельки пота.
