В благодарность Джорджу Николсону и Грейгу Вилдену.
Покажи мне героя, и я напишу тебе о нем трагедию.
Френсис Скотт Фитцджеральд.
Меня зовут Френсис Джозеф Кассавант. Я только что вернулся во Френчтаун, что в Монумент-Сити. Война закончена, а у меня совсем нет лица.
О, у меня есть глаза, которыми я вижу, и барабанные перепонки, которыми слышу, но нет ушей, чтобы о них говорить, а лишь частицы отвисшей плоти. И это прекрасно, как говорит доктор Абремс, потому что главное — это видеть и слышать, а красота — это не столь важно. Он, конечно же, шутил и всегда старался рассмешить меня.
Но что меня беспокоит, так это мой нос, или даже его отсутствие. Мои ноздри — словно две маленькие пещеры. Их иногда закладывает, и приходится дышать ртом, что сушит горло, и из-за этого становится трудно глотать. Я также охрип и начал сильно кашлять. У меня нет зубов, но челюсть цела и десна на месте, что позволяет носить зубные протезы. Однако за последние несколько недель десна начали съеживаться, и зубные протезы разболтались и, когда мне нужно говорить, они щелкают и скользят в полости рта.
У меня совсем нет бровей. Вместо них местами попадаются редкие волосики. Щеки есть. Что-то вроде того. Я имею в виду кожу, которая формирует щеки. Ее откуда-то пересадили, кажется, с ягодиц. И все время что-то жалит, если я касаюсь чего-нибудь своими щеками, задевая проросшую на них щетину. Доктор Абремс говорит, что со временем вся кожа на лице заживет, и появятся щеки, они станут гладкими как попка у младенца — так он это и произнес. «Но какое-то время», — сказал он. — «Не следует ожидать, что кто-нибудь пригласит тебя на танец. С девушками лучше знакомиться где-нибудь в столовой».
Пожалуйста, не поймите его неправильно. У него излишек чувства юмора, которым изо всех сил он пытался поделиться им со мной, и я попробовал только этим воспользоваться, но без особого успеха.
* * *
На мне белый шелковый шарф, который закрывает нижнюю часть лица. Такие были у летчиков времен Первой Мировой. Они парили на бипланах над полями сражений Европы. Мне нравится мысль, что шарф развевается у меня за спиной, как и у кого-нибудь из тех пилотов следом за самолетом, когда иду по улице, но мне кажется, что этого не происходит.
На моей голове кепка «Ред-Сокс». Она сдвинута на лоб, чтобы тень от козырька ложилась на незакрытую часть моего лица. Я иду, склонив голову, словно потерял деньги, и ищу их где-то на тротуаре. На том месте, где раньше был нос, прикреплен бандаж. Он держится за затылок тонкой ленточкой.
