Возможно, в некоторых случаях никакие утешения не помогают, ибо Сась чувствовал, когда полный день утешался, что на следующий день душа требует двойной порции утешения. На третий день — тройной порции. На четвертый… На четвертый день раздобыть утешение на деревне не удалось, и Сась, мужик еще в полном соку, ранним апрельским утром отправился по весеннему льду через пролив в город. По утру шел шустро и вскоре добрался в городе до полок со снадобьем, он и рассчитывал обернуться споро, потому что днем апрельский лед неизбежно теряет крепость. Одну бутылку почал сразу, другие распихал по карманам и направил стопы к дому.
Над морем под солнечными лучами уже поднималась туманная дымка, мужик глотал воздушную влагу вперемежку со снадобьем, это придавало ходу резвость и рвение, солнце сияло в пределах родного моря и, растапливая родной ледовый покров, расстилало вокруг целительный белесый парок, капельками оседавший на лице и губах. Мужик убыстрял шаг в сгущающемся мареве, глаза резало от напряжения, когда он пытался различить перед собой знакомую полоску темного леса на Абруке. Так и осталось невыясненным, запечатлелась ли в глазах его и в сердце эта спасительная полоска, ибо прежде коварный апрельский лед начал потрескивать под ногами и крошиться, образовал ямку аккурат в объем человеческого тела, и через нее Сась ухнул в студеную воду. Лед пропустил-поглотил, а обратно приглашать не стал. Может, и приглашал, да ДУХ САЛАКИ не отпустил. Этот дух очень долго держал человека при себе. У них было о чем поговорить. Едва ли дух пожурил рыбака за неосмотрительность. Никто лучше Сася не знал моря. Едва ли дух стал упрекать за то, что мужик перебарщивал в своих утешениях. Когда жизнь человеческая прожита, странно и уже неоправданно упрекать за что-то в минувшем.
— Как жил, так и жил, — сказал Сась ДУХУ. — Никогда не робел и не лодырничал.
— Это уж точно, — согласился ДУХ САЛАКИ. — О тебе в газете писали: герой из-под Великих Лук стал ударным рыбаком на Абруке.
— Не вспоминай про войну, — попросил Сась. — Лучше бы ее вообще не было. На четыре года оторвала от моря и от лова салаки.
— Тебя и в мирное время провозгласили героем. В газете напечатали: в жутком осеннем шторме Александр Тамм спас два десятка новых сетей. Ты не побоялся в такую страшную бурю выйти в море?
— Моря всегда надо немного побаиваться. До девяти баллов доходило, и могло случиться, что лодку перевернет. Не случилось.
