— А мы Косте все припомним, — сказал Ванек. — Вот если бы темную ему устроить, а? Да ведь вызовут родителей, шум будет. Тоже мне — учком!
— Отстань ты! — сердито отмахнулся Алеша.
Ванек недовольно засопел, хлопнул крышкой парты и направился в коридор. У двери он на секунду задержался и посмотрел на друга с укором.
Вечерело. На ровном, как стрела, проспекте зажглись фонари. Ребята шагали по проезжей части улицы, и Алеша (в который уж раз) наблюдал, как их тени то удлинялись, то исчезали совсем, то быстро убегали назад, словно играя в прятки. А Васька Панков курил подобранный в пути «бычок» и говорил:
— Огольцы идут в летчики. Завтра на комиссию.
— Кто?
— Весь класс. Разве не слышал?
— А кого берут? — спросил Алеша.
— Повертят тебя на стуле, потом заставят идти по одной плашке. Как лунатика. Выдюжишь — твое счастье. Да чтоб полных семнадцать было.
— А мне будет только осенью, — разочарованно протянул Алеша и его загоревшиеся было глаза погасли.
— Это ничего, — сказал Васька. — Приноси метрику, обтяпаем. Хлоркой выведем.
— А если испортим? — скорее с надеждой, чем со страхом спросил Алеша.
— Новую запросишь оттуда, где родился. Они высылают. Да ты что? Да не бойсь. У меня есть дяхан, он даже печати подделывает. Получается натурально.
— Я принесу, — радостно волнуясь, пообещал Алеша. — А если спросят паспорт?
— Скажешь, что потерял. А уедем в училище, и экзамены сдавать не надо. Будем летчиками в одной эскадрилье. Голубые фуражки, голубые петлицы — шикарно! Завидовать нам все станут!
Алеша проводил Ваську. Когда прощался, задержал крепкую, как камень, руку Васьки и спросил:
— Как же тогда со спектаклем?
В школе к Первому мая готовили чеховского «Медведя», и в постановке были заняты Алеша и Васька. Роли давно выучили, все было на мази. И вдруг ребята уедут. Да это же предательство! Нехорошо получится.
— А что нам? Нас призывают, — как уже о решенном деле, равнодушно сказал Васька. — Может, к Первому мая мы будем уже там, — он вскинул глаза к пролегшей между вершинками тополей узкой дорожке неба.
— Ты думаешь?
— Иначе ехать не стоит. Иначе какой толк?
Дома Алеша, забросив учебники подальше, думал о небе.
И оно виделось ему все в огненных спиралях и крупных, таинственных звездах. Время от времени небо резали косые и острые лучи прожекторов. А самолеты шли и шли целыми армадами, может, в Арктику, может, в Испанию, в жаркую, объятую пожарами Абиссинию. А в самолетах сидели дюжие, плечистые летчики, почти такие же, как Васька, как Алеша. И метрики у многих, может, тоже были обесцвечены хлоркой, потому что везде придираются комиссии.
