Белоснежка стояла на верхней ступеньке лестницы, рассматривая двор замка. Люди герцога установили там палатки из грубого холста для беженцев со всего королевства. Беженцы грелись возле костров или стояли в очереди за супом. Муир и Куэрт сидели, накинув на плечи одеяла, возле потрепанной палатки и тихонько беседовали.
Она очнулась внезапно. Слова Охотника эхом звучали под сводами каменного склепа. Рядом с ее гробом горели факелы. Стены были покрыты тонким слоем копоти. Она почувствовала запах плесени, услышала, как с потолка капает вода. Этот звук помогал ей отсчитывать минуты, и через час к ногам вернулась чувствительность.
Тело ее еще оставалось неподвижным, но ум уже снова был живым и ясным. Медленно приходя в себя, Белоснежка думала лишь о Равенне. Колдунья прижалась губами к уху Белоснежки. «Ты единственное существо, способное разрушить заклятие и отнять мою жизнь, — сказала она. — Ты единственное существо». Девушка почувствовала, что может дышать. Руки постепенно становились теплее. Все стало предельно ясно. Вот что нужно делать.
Она медленно пошла по ступенькам вниз. Первым ее увидел Куэрт. Он шепнул новость Муиру, а тот передал ее остальным гномам. Они выскочили из палатки и во все глаза уставились на Белоснежку.
— Это чудо! — крикнул Бейт, указывая на девушку, которая уже успела спуститься во двор.
Уильям и герцог Хэммонд смотрели на нее в благоговейном ужасе. Женщины и дети выбежали из палаток и столпились у подножия лестницы. Уильям так и остался стоять с открытым ртом.
— Ваше высочество… — произнес герцог, взял руки Белоснежки в свои и заглянул ей в глаза. Он оказался гораздо старше, чем она себе представляла. Волосы его совсем поседели, лицо изрыли морщины, годы сгорбили спину. — Мы считали вас…
Уильям шагнул вперед и положил руку ей на плечо, словно желая удостовериться в ее реальности. Белоснежка покачала головой. Она не могла сказать, что именно вернуло ее к жизни. Перед пробуждением она ничего не слышала и ничего не чувствовала. Последнее ее воспоминание — кружащие над головой черные вороны и сверкающее лезвие топора, разгоняющего птичью стаю. Девушка знала только то, что она жива, и помнила, что ей предстоит сделать.
— Нет, милорд, — тихо возразила она.
Все взгляды были прикованы к ней. Вдалеке, возле крайних палаток, стоял Охотник и недоверчиво качал головой. Он подошел поближе, она отчетливо видела его потрясенное лицо.
Герцог Хэммонд показал на деревянное кресло:
