- Кто? Кто говорит?
- Новый городской голова Калинин, - терпеливо объяснил Михаил Иванович, хотя и уловил насмешливые нотки в голосе бухгалтера.
- Извините, но мне такой неизвестен, - сказал бухгалтер и повесил трубку.
«Ну, что же, начнем с другого конца». Калинин вызвал коменданта думы:
- Немедленно приведите ко мне старшего бухгалтера.
- А если?.. Если они не пожелают? - изогнулся в полупоклоне комендант.
- Бухгалтер находится на службе и обязан явиться. Если не пойдет сам, привести надо.
- Силой? - изумленно спросил комендант.
- Может и так. Но лучше - словами. Комендант вышел из кабинета и через несколько
минут возвратился. Произнес растерянно:
- Старшего бухгалтера нет. Они отбыли со службы. И многие другие отбыли тоже.
- Понятно, - усмехнулся Калинин.
Плохо ли, хорошо ли, но обстановка по крайней мере прояснялась. Саботаж - прием не новый. Им пользуются сейчас служащие многих учреждений. Михаил Иванович был готов к этому, заранее продумал некоторые контрмеры.
В комнату, нарочито громко топая, вошел Шрейдер.
- Надеюсь, вы захватили только мой кабинет, но не мои личные вещи?
- Чем скорее вы заберете отсюда свое пальто и калоши, тем будет лучше.
- Признателен. Но здесь и мои бумаги.
- Будьте любезны.
Шрейдер принялся рыться в ящиках стола, сердито сопя. Совал бумаги в портфель. Потом снял пальто с вешалки в углу кабинета. Глянул на Калинина, словно оценивал:
- Кресло-то великовато для вас.
- Ничего, - утешил его Калинин. - Мне нравится, когда просторно.
Шрейдер удалился, не попрощавшись. «Трогательная забота» эсера развеселила Михаила Ивановича. Вышел из-за стола. Кресло действительно было рассчитано на двух таких, как Калинин. Сделано с верой в то, что массивность, тяжеловесность сами по себе производят впечатление, укрепляющее авторитет власти. Конечно, жаль Шрейдеру оставлять такое сиденье. Михаил Иванович прошелся по мягкому ковру, предложил коменданту:
- Давайте осмотрим управу.
Коридоры и комнаты на всех этажах были пусты, чиновников словно ветром сдуло. Куда ни глянешь - везде разбросанные в беспорядке бумаги, распахнутые настежь дверцы шкафов, опрокинутые стулья. «Дела» расшиты, документы валяются под ногами.
- По какое время выплачено жалованье служащим?
- На два месяца вперед, - сказал комендант. - Такое указание было.
- Считают, значит, что больше двух месяцев Советская республика не продержится, можно дома пересидеть. Или денег в управе оказалось мало?
- Не могу знать, - торопливо ответил комендант, словно отмежевываясь от действий властей. - У меня все работают: истопники, сторожа, курьеры, дворники, уборщицы. И те служащие, которые в здании думы живут, тоже здесь.
