Паоло не может скрытъ нервного возбуждения.
— Эти фотоснимки еще у тебя? Ты можешь мне их показать?
— Когда умер Валерио? — перебивает его Джина.
— Да с неделю назад. В прошлую пятницу.
— А тот, другой? Офицер, который тебе позвонил?
— В воскресенье. Но не все ли равно? Что ты хочешь этим сказать?
— В воскресенье после обеда я пришла в лабораторию, чтобы немножко привести ее в порядок. Я это делаю почти каждое воскресенье — в другие дни времени не хватает. Часов примерно в пять кто-то позвонил в дверь. Пришли двое в штатском, раньше я их никогда не видела. Они показали мне удостоверение секретной службы «Эндаса» и сказали, что у них там, в архивах фирмы, случилось короткое замыкание и много фотографий сгорело, потому им нужны все негативы снимков, которые я делала на «Эндасе». Я предложила им напечатать нужные фотографии, но сии ответили, что ждать им некогда, и администрация сама об этом позаботится.
— И ты отдала им все негативы? — спрашивает Паоло, не скрывая своего разочарования.
— Все. Я сложила их в коробку, и они унесли ее с собой. Когда сообщили о смерти Гуараши, я сразу позвонила в «Эндас», в бюро по внешним связям, и спросила, удалось ли им восстановить фотоархив. А они там словно с луны свалились. Тогда я спросила насчет короткого замыкания и пожара, но мне ответили, что никакого пожара не было и все фотоматериалы на месте. Они додумали, что я напрашиваюсь на новые заказы, и сказали, что к услугам посторонних лиц и организаций больше не прибегают, так как у них теперь есть своя лаборатория.
Паоло размышляет.
— Ты думаешь, Валерио Гуараши убили потому, что ему было что-то известно об этом самом Оскаре Штице? — спрашивает он.
— Я ничего не думаю, — отвечает Джина. — Только говорю, что Гуараши не из тех, кто кончает жизнь самоубийством. Я знаю, он целый год следил за Штицем, и меня он устроил на «Эндас», чтобы я фотографировала этого типа, а когда он умер, ко мне пришли и забрали все негативы.
— Почему же ты не обратилась в полицию?
— Я не знаю, действительно ли те двое, что приходили, из «Эндаса». Но удостоверения, которые они мне показали, были подлинными. Я же фотограф: если бы фотографии на удостоверениях переклеили, я бы сразу заметила. Они пришли официальна Кто их прислал, не знаю, но в том, что это официальные лица, я могу поклясться. Так о чем мне было сообщать в полицию? И потом, у меня свои заботы. Я столько лет вкалывала, пока не обзавелась лабораторией. Гуараши занимался трудным и опасным делом. На кого он работал? Не знаю и знать не хочу. По-моему, тебе тоже с ними лучше не связываться.
