Женщина долго смотрит на него, прищурив глаза и что-то прикидывая. Потом берет у него сигарету. Они садятся.
— Как он умер? — тихо спрашивает Паоло. — Если верить официальному сообщению, он покончил с собой. У себя в кабинете. Какая-то история с женщинами, векселями, долгами…
Джина не перебивает его.
Помолчав немного, она неторопливо, но старательно гасит сигарету. Этот жест как бы успокаивает ее.
— Чепуха, — говорит она наконец.
Затем встает и сбрасывает с себя халат, Паоло еще раз отмечает странный контраст, обтянутые короткими джинсами тощие ноги, вся ее фигурка подростка и грудь зрелой женщины.
— Да, я некрасивая, — говорит Джина, заметив его взгляд, — но и не такая уж уродина. Чудная, смешная — пожалуйста, но не уродина. Во всяком случае, Гуараши я нравилась. А он нравился мне. Я с ним жила целый год. С карабинером, представляешь? О нет, романом это, конечно, не назовешь. Я прекрасно понимала, что нужна ему для его работы. Но у нас с ним были родственные души. Я люблю свою работу, он любил свою, мы уважали друг друга. Самоубийство? Азартные игры, женщины? Чепуха. Гуараши был из тех, кто играет по самой высокой ставке. Но не на деньги. Играть ему приходилось для дела, и в этой игре не было ничего личного. Он ставил на собственную шкуру. Официально его работа считалась административной, подумаешь — внутренняя безопасность. Всякие там бумажки, досье на сотрудников, в общем, все в таком духе. Но я знаю, иногда он целыми ночами кого-то выслеживал, встречался с какими-то странными типами, что-то выяснял в банках. Однажды он пришел ко мне с вот такой резаной раной на спине: кто-то пырнул его ножом. А врача вызвать не разрешил.
Джина продолжает свой рассказ. Паоло понимает, что это исповедь. В словах женщины чувствуется боль, но впечатление такое, будто смерть Гуарашн не была для нее неожиданностью. Паоло перебивает ее, хотя ему и не хотелось бы этого делать:
— А что ты можешь сказать об Оскаре Штице?
— А, да. Оскар Штиц. Валерио называл его мистером Икс. Не один месяц потратил он на то, чтобы установить, кто этот человек и откуда к нам явился. По-моему, ему это удалось незадолго до того, как его вызвали в Рим и повысили в звании. Но мне он ничего не сказал. Не хотел, чтобы я слишком вникала в некоторые вещи. Говорил, что это опасно. Уж кто-кто, а он опасность чуял.
— Что ты хочешь этим сказать? Какое отношение может иметь Щтиц к смерти Гуараши?
Джина качает толовой:
— Не знаю. Сказала так, зря, не подумав. А может, и не зря. Есть одно обстоятельство, о котором я еще никому не говорила. Когда началась эта история с заказом на самоходки, Гуарашн устроил мне работу на «Эндас»: я должна была фотографировать всякие официальные акты, приемы. Валерио же отвечал там за безопасность, и ему ничего не стоило оформить мне пропуск. На многих официальных встречах бывали и Щтиц, и сопровождавшие его люди. А для Гуараши я должна была печатать лишнюю копию всех снимков.
