Фон Энке умолк, допил остатки кофе. Валландер хотел было встать, но Хокан фон Энке заговорил снова:
— Я еще не закончил. Через два года все началось опять. Я тогда получил повышение и работал в верховном командовании шведских ВМС. Наша штаб-квартира располагалась в Берге, там же находился постоянно действующий оперативный штаб на круглосуточном дежурстве. Первого октября всех подняли по тревоге, и причина ее превосходила самые буйные наши фантазии. По ряду признаков одна или несколько подлодок находились в самом Хорсфьердене, в непосредственной близости от нашей базы на Мускё. Это был уже не просто заход в шведские территориальные воды, чужие подлодки оказались в запретной военной зоне. Вы, верно, помните эту историю?
— Газеты только об этом и писали, телерепортеры облазили все скользкие скалы.
— Не знаю, с чем это сравнимо. Ну, как если бы иностранные вертолеты приземлились во внутреннем дворе Королевского дворца. Примерно так мы восприняли присутствие подлодок рядом с нашими самыми секретными военными объектами.
— Сам я как раз тогда получил согласие на перевод в Истад.
Внезапно дверь открылась. Фон Энке вздрогнул. Валландер успел заметить, как его правая рука метнулась к внутреннему нагрудному карману. И тотчас упала на колени. Дверь открыла несколько захмелевшая женщина, которая искала туалет. Она исчезла, они снова остались наедине.
— Стоял октябрь, — продолжал фон Энке, когда дверь закрылась. — И порой казалось, будто все шведское побережье вот-вот атакуют неопознанные чужие подлодки. Я радовался, что в мою компетенцию не входят контакты с журналистами, которые собрались в Берге. Пришлось оборудовать несколько помещений для проведения пресс-конференций. Все это время я интенсивно искал способ перехватить одну из этих подлодок. Мы же полностью потеряем доверие, если не сумеем принудить к всплытию хотя бы одну. И вот наконец однажды вечером мы прижали одну субмарину в Хорсфьердене. Сомнений не осталось, все командование было уверено на сто процентов. Приказ открыть огонь целиком относился к сфере моей ответственности. В эти напряженные часы я несколько раз разговаривал с главкомом и с новым министром обороны. Если вы помните, его звали Андерссон. Человек из Бурленге.
— Смутно припоминаю — у него было прозвище Рыжий Бёрье.
— Совершенно верно. Но он устранился. Решил, что с этими подлодками сам черт не разберется. Вернулся в Даларну, а министром обороны стал Андерс Тунборг. Один из ближайших соратников Пальме. Многие мои коллеги не доверяли ему. Но лично у меня Тунборг антипатии не вызывал. Он не вмешивался, он задавал вопросы. Получив ответы, бывал доволен. Хотя раз-другой, когда он звонил, у меня возникало совершенно отчетливое ощущение, что Пальме находился с ним рядом, в той же комнате. Правда это или нет, не знаю. Но ощущение было очень сильное.
