Фанни. Как! Вы не хотите даже ради великого дела оказаться в смешном положении? О мистер Тротер, это vieux jeu[13].
Тротер (кричит на нее). Не говорите по-французски! Я этого не допущу!
Фанни. Но боязнь показаться смешным ужасно устарела. Кембриджское Фабианское общество…
Тротер. Я вам запрещаю упоминать о Фабианском обществе.
Фанни. Его девиз: «Ты не научишься кататься на коньках, если боишься быть смешным».
Тротер. На коньках! При чем тут коньки?
Фанни. Я не кончила. А дальше так: «Лед жизни скользок».
Тротер. Лед жизни! Скажите пожалуйста! Вы бы лучше ели мороженое и этим развлекались. Больше ни слова не хочу слышать!
Граф. Дорогая моя, мы ждем в гостиной. Неужели ты все это время задерживала мистера Тротера?
Тротер. Ах, простите! Я должен привести себя в порядок. Я… (Поспешно уходит.)
Граф. Милая, ты должна была бы сидеть в гостиной. Тебе не следовало удерживать его здесь.
Фанни. Знаю. Не брани меня. Мне нужно было сказать ему очень важную вещь.
Граф. Я посажу его рядом с тобой.
Фанни. Да, пожалуйста, папа. Ох, я надеюсь, что все сойдет хорошо.
Граф. Да, милочка, конечно. Идем!
Фанни. Один вопрос, папа, пока мы одни. Кто такой Стагирит?
Граф. Стагирит! Неужели ты не знаешь?
Фанни. Понятия не имею.
Граф. Стагирит — это Аристотель. Кстати, не упоминай о нем в разговоре с мистером Тротером.
Дом в Дэнмарк-хилле[14]. В столовой пожилая леди завтракает и читает газету. Она сидит в конце обеденного стола. Против нее, на другом конце стола, свободный стул; за стулом — камин. Рядом с камином, ближе к задней стене, — дверь. Рядом с ведерком для угля — кресло. Посредине задней стены — буфет, стоящий параллельно столу. Обстановку столовой довершают стулья, выстроенные вдоль стен, и детская качалка в том конце комнаты, где сидит леди. Леди — благодушная особа. Ее муж, мистер Робин Гилби, отнюдь не благодушный, неистово врывается в комнату с письмом в руке.
Гилби (скрежеща зубами). Нечего сказать, веселенькая история. Это… черт…
Миссис Гилби (перебивает). Пожалуйста, не продолжай. Что бы там ни случилось, руганью все равно не поможешь.
Гилби (с горечью). Да, конечно, сваливаешь, по своему обыкновению, вину на меня! Заступаешься за своего сына! (Падает на стул против нее.)
Миссис Гилби. Когда он ведет себя хорошо, он — твой сын. Когда плохо — мой. Ты что-нибудь узнал о нем?
Гилби. Не хотелось бы говорить тебе.
Миссис Гилби. Ну так не говори. Должно быть, его нашли. Это, во всяком случае, утешительно.
