Старое доброе блатное кольцо позволяло Олегу исполнять большинство песен его афганского репертуара. Лютаев брал аккорды не глядя, здесь главное не мелодия, а резкий, отрывистый бой и пронзительные, насыщенные чувством и смыслом слова.
Короче, отрывался Олег на полную катушку, рвал струны и голосовые связки, орал до хрипоты, вспотел так, что камуфлированную куртку пришлось снять. Теперь он был в одной тельняшке, демонстрируя накачанные мышцы и сизую татуировку на левом плече — парашют с крылышками, а под куполом парашюта — череп с костями и надпись ВДВ.
С покоренных однажды небесных вершин
По ступеням обугленным на землю сходим.
Под прицельные залпы наветов и лжи
Мы уходим, уходим, уходим, уходим!
В биографии наши полдюжины строк
Социологи впишут — теперь они в моде.
Только разве подвластен науке Восток?
Мы уходим с Востока, уходим, уходим!
Прощайте, горы, вам видней,
Какую цену здесь платили,
Врага, какого не добили,
Каких оставили друзей!
Прощайте, горы, вам видней,
Кем были мы в краю далеком.
Пускай не судит однобоко
Нас кабинетный грамотей!
— Выпить-то дайте, черти! — Лютый, прекратив петь, потянулся за стаканом.
— Олега, еще давай! — пьяно орал Васька Клепиков с противоположного конца стола, он сидел у самой двери, а Олег ближе к окну.
— Дай передохну, а то голос сорву на фиг!
Рядом с Клепой примостилась Наташка — светловолосая девчонка с Красноярского алюминиевого, она работала там в столовой. Пышная, словно калорийная булочка с изюмом. С изюмом, потому как было в Наташке что-то неуловимое, из-за чего невозможно было оторвать от нее взгляда. То ли сами глаза ее васильковые с черными густыми ресницами, то ли ласковое выражение лица так действовали, сказать трудно. В чем изюм, Лютаев так и не разобрался, потому что в тот момент, когда потянулся за стаканом, вдруг почувствовал, как тонкая рука сидевшей рядом Иришки под столом расстегнула его ширинку и скользнула внутрь, словно в знакомую норку…
Иришка тоже работала на заводе — нормировщицей — и жила в этом же общежитии. В отличие от Наташи была она высокой и стройной. Черные прямые волосы ниспадали на плечи, прикрывая длинную тонкую шею. Плечи у нее были изящные и хрупкие, а маленькая упругая грудь соблазнительно выглядывала из расстегнутого до пояса голубого трикотажного платьица на бретельках, больше похожего на длинную майку или комбинацию.
— Ты пей, Олежек, пей! — сладко шепнула Иришка на ухо Олегу. — А я тебе закусить приготовлю.
