— Ну, идём? — спросил Коля.
— Идём… Конечно… Только, знаешь… Как ты думаешь, хорошо мы делаем? Ведь это похоже на воровство.
— Я же говорю: испугался, — сказал Коля, но вдруг изменил тон: — Знаешь, что мы сделаем? Мы завтра ему свою краску отдадим. Ладно?
Мы подобрались к сарайчику и тихонько приоткрыли дверь. На дворе было темно, а в сарайчике — ещё темнее.
— Ну! — подзадорил меня Коля.
Я сжал зубы и храбро шагнул вперёд. В темноте нащупал толстое полено. Коля помог взобраться на него. Я стал шарить по полке. Вот что-то завёрнутое в бумагу. Твёрдое и длинное. Это, конечно, кисть… Вот какая-то банка. Тяжёлая.
— Есть. Готово!
Добычу мы решили унести домой. Коля взял кисть, а я банку с краской.
Утром я встал поздно. Солнце было уже над тополями. Прежде всего я побежал на кухню, где ночью спрятал за шкаф банку. Она была на месте. И в ней шикарная голубая краска. «Эх, — подумал я, — и красота же будет, когда лодку покрасим!»
Я наскоро умылся, позавтракал, схватил банку и побежал на двор. Только выскочил за дверь — сразу заметил что-то неладное. Мне бросилось в глаза яркое голубое пятно.
Это была лодка Вити.
Что такое?.. Я даже похлопал ресницами. Нет, верно, Витина лодка почти вся уже была выкрашена в голубой цвет. Сам Витя стоял около неё с кистью в руках, а рядом — Марья Ивановна. Она громко ругала его за что-то. У Вити лицо было красное и обиженное, он оправдывался.
В это время ко мне подошёл Коля.
— Слушай, Иван, — сказал он, — мы с тобой это… промахнулись. Ночью, вместо Витькиной, вытащили краску Марьи Ивановны. А теперь она — понимаешь? — обвиняет его. Будто он украл.
— Стой, стой. Как это?.. У неё там, в сарайчике, была такая же краска?
— Ну да! А его краски там и не было вовсе, он её дома хранил. И кисть — это вовсе не кисть. Я дома развернул… Это вымпел, флажок такой для лодки.
— Ну-у?.. А теперь Марья Ивановна решила, что краску утащил Виктор?
— Ну да!
— Вот дела! — Я даже губу закусил.
Что же делать? Пойти сознаться — стыдно. И попадёт нам. Не сознаваться — нельзя: позор останется на Вите. А он же не виноват, не он утащил краску — мы.
— Знаешь что, — предложил Коля, — пойдём и скажем, что мы эту краску… ну, временно спрятали, понарошке, а?
— Нет, нехорошо.
Как же быть?
В это время Марья Ивановна заметила нас и закричала:
— Ну-ка, ребята, пойдите сюда!
Делать было нечего, пришлось подойти. Витя стоял сердитый и обиженный. В глазах слёзы блестят.
— Вот, полюбуйтесь на него, — сказала Марья Ивановна. — А ещё красный галстук носит! Знаете, что он сотворил?..
