Петр Чайковский, или Волшебное перо | страница 9

Петрушка выскакивает из-за голубеньких занавесок и кричит козлиным голосом. И рассказывает уморительно-смешные истории про солдата и сыщика. И подтрунивает над недотёпами-зрителями. А вокруг дома, дома! Да на курьих ножках! Да с петушиными гребешками, да с перьями соколиными по фасаду. Ну, словом, как у тебя на картинке.

Так не сказка ли это? Вот такую-то сказку и захотелось Петру Ильичу немедля переложить в звуки, записать нотами. Зашел он в трактир «Великобритания»(а раньше в хороших трактирах можно было и поесть, и почитать книгу, и записать что-нибудь). Так вот, зашел Петр Ильич в трактир, достал записную книжечку и стал (правда, не Волшебным Пером, а обычным карандашиком) записывать: как зимой снег идет, да как ямщик поет, как березы растут, да как Москва шумит, разгулялась!..

Словом, пишет он в этот миг в трактире свое первое крупное музыкальное произведение! Первую симфонию. Пишет симфонию и покидает вместе с ее звуками Москву сказочную. И оказывается у начала широкой, чуть припорошенной снегом дороги: ведь предстоят ему годы странствий…

Много ли времени прошло, мало ли, много ли дорог зимних и летних исколесил Петр Ильич, мало ль, но только оказался он как-то в Италии, в городе Венеции. В те времена попасть в чужие страны было совсем нетрудно. И вот Петр Ильич сел себе в поезд да и поехал! Вернее, даже не поехал, а просто убежал. Убежал от неудачной женитьбы. От глупой и сварливой жены. Убежал от собственной своей грусти. Убежал, потому что подумал: «Вдруг там, в Европе, в Венеции, придут новые образы и мысли? Ведь уже середина жизни (а Петр Ильич сейчас как раз в середине жизни) а как мало ещё сделано!»

И вот оказался Пётр Ильич в Венеции. Но как только он там оказался — сразу же и затосковал по России.

Правда, это почти всегда с ним случалось: только исчезнет за поворотом последний полосатый столб границы, как снова подкатят к сердцу грусть да печаль. Тут же вспомнится зимняя сказочная Москва, пушистые снега, а сразу за Рождеством — лютые крещенские морозы.

Но — что теперь что поделаешь? По правую руку вместо снега — серые дома. По левую — краснокирпичные. А впереди и сзади — вода каналов. Темная, тяжелая, маслянистая. В дрожащих отсветах газовых фонарей… Словом — скука!

Но ведь Петр Ильич сюда не скучать приехал. Музыку писать приехал. А она-то и не пишется!

Ну, не пишется — так не пишется. И решил Петр Ильич по Венеции гулять. Но как гулять по этому странному городу? Тут и улиц-то настоящих нет! Одни каналы. Стало быть, гулять по ним можно только в лодке. Лодки же здесь гондолами называются. У них острый загнутый нос и красивая резная корма. Правит гондолой, с помощью одного длинного весла, — гондольер.