Ояко была поначалу возмущена поведением мужа, но старалась безмолвно сносить его пренебрежение ради дочери. Однако, такая манера поведения, только развязывала Митисаде руки. Он пропадал у юдзё по несколько дней кряду, забыв не только о семье, но и о своих прямых обязанностях губернатора.
Теперь Ояко понимала, что время упущено, прошлого не вернуть – она потеряла мужа. К тому же она стала замечать, что наложницы сблизились, постоянно проводят время вместе и о чём-то шепчутся…
Ояко была выше того, чтобы учинить допрос наложницам – пусть знают своё место. Не пристало госпоже из Северных покоев выказывать недовольство каким-то наложницам. Однако, юные прелестницы, решив нарушить заведённый в доме порядок, решили напрямую обратиться к госпоже, дабы поговорить с нею.
Ояко, разморенная теплом, прикрыла глаза. На какой-то миг ей показалось, что она снова юна и пребывает в имении отца в Нисиномии. Ах, какое это было чудесное беззаботное время! Теперь же она вынуждена делить кров с наложницами мужа, а тот постоянно пропадает у продажных женщин. «Может быть, удалиться в монастырь?» – подумала Ояко. Однако, быстро отмела эту мысль: монастырь – для женщин, которые не способны уйти от мужа и начать новую жизнь! А она не намерена хоронить себя заживо! Тем более, следует позаботиться о дочери…
Неожиданно она услышала голос одной из наложниц и встрепенулась.
– Госпожа, – произнесла старшая наложница. – Простите, что побеспокоила вас, вот так без доклада…
Ояко цепким взором смерила наложниц и жестом указала на татами напротив. Юные дамы тотчас, окинул полы многослойных кимоно, присели, поджав ноги.
– Надеюсь, нечто срочное и важное привело вас сюда… – спокойно вымолвила Ояко.
– О да, госпожа! – с живостью подтвердила старшая наложница.
Ояко особенно её не любила…
– Госпожа, мы хотели просить вас о милости… – продолжила старшая наложница. – Господин так редко бывает дома, что мы забыли, как он выглядит… А, если он и возвращается в имение, то не уделяет нам должного внимания…
Глаза Ояко расширились от удивления.
– Продолжай… – всё также спокойно произнесла она.
Наложница, окончательно осмелев, наконец, сказала самое главное:
– Мы просим вас поговорить с господином, дабы он позволил нам удалиться… – Потупив очи в долу наложница продолжила: – Мы более не в силах терпеть его пренебрежения. Он не делит с нами ложе…
– Как и со мной, – призналась Ояко.
Наложницы переглянулись и, склонив головы, почти одновременно произнесли:
