Это была неправда, мне было двенадцать. Хотелось на войну. И я врал. Всем. Всегда. Я знал, что и пятнадцать маловато. Но… врать — меру знать. Война-то идёт…
— Почему бы тебе не работать у нас курьером? — спросил директор. — Если это, разумеется, не отразится на учёбе. Ведь ты старший в семье?
— Почему бы мне не работать, говорите? — Я обрадовался. — Конечно, я самый старший и никогда не устаю!
— Поработаешь пару часиков, — сказал он, — учёбе это не повредит, надеюсь.
— Я старший, — сказал я, — не повредит.
— Отлично, — сказал он, — разнесёшь нашу почту, будет тебе жалованье, как положено.
— Да я только и мечтал о жалованье! Если вы меня возьмёте на работу, — сказал я, — я буду работать не покладая рук.
— Не покладая ног, — сказал он.
— Когда начинать?
— С завтрашнего дня, — сказал директор. — Начинай работать с завтрашнего дня не покладая ног.
Теперь мне некогда будет сбивать палкой тутовые ягоды с дерева; некогда будет заниматься пустяками, теперь мне всё время будет некогда. Курьер — занятой человек, доверенное лицо, работает не покладая ног!
Он похлопал меня по плечу. От радости я бы тоже его похлопал, но неудобно курьеру хлопать по плечу директора.
На другой день я носился как сумасшедший со своей сумкой по разным учреждениям, просил расписаться, получал ответные письма и был горд. Я был счастлив. Помощник в семье!
— Посиди немножко, — сказала секретарь директора, — бумаги не готовы, подожди.
— Понимаете, мне трудно ждать. Я уже заведён и не могу остановиться, — сказал я ей доверительно. — Чтоб веселей было, понимаете, я завожу как бы вроде моторчик и мчусь по улице то на мотоцикле или на машине, а иногда на самолёте для разнообразия. Мне всегда весело и легко разносить вашу почту и даже интересно.
Она меня не поняла. Очень уж была задумчива. Рассеянно спросила:
— Свой мотоцикл? Надо же!..
— Да нету у меня никакого мотоцикла, как вы не поймёте, ради интереса завожу моторчик… и несусь.
— Какой моторчик?
— Никакой.
— Ах вот оно что, ловко придумано, — она глубоко вздохнула, — пожалуй, у меня так не получится…
— Ну что-нибудь другое получится, вы только понарошке для себя придумайте, и больше ничего.
— Нет, мне невозможно представить, — сказала она задумчиво, — что вот этот стол куда-нибудь мчится… трудно мне в это поверить… Однообразная работа утомляет…
— Наверняка вам тоже можно что-нибудь придумать, — сказал я, — сейчас я для вас что-нибудь придумаю… сейчас соображу.
Я прикусил язык и стал думать.
