Спустя некоторое время Змушко доложил, что группы справились с поставленной задачей. Рабцевич вызвал командиров.
Первым явился Игнатов.
— Докладывай, Аркадий! — Сев за стол, Рабцевич приготовился слушать. А слушать он умел, давно взял за правило не перебивать человека, дать ему возможность высказаться.
Скуп на слова был Игнатов, он коротко доложил, где стоят вражеские гарнизоны, их количественный состав, как вооружены. Игнатов установил связь с рабочим ремонтной бригады станции Красный Берег и теперь регулярно получал сведения об охране фашистами участка железной дороги Жлобин — Бобруйск.
Выслушав Игнатова, Рабцевич не без удовольствия сказал:
— Что ж, Аркадий, хорошо. — И улыбнулся.
Бойцы отряда уже привыкли к суровости, угрюмости командира. Казалось, легче отыскать летом снег в Белоруссии, чем увидеть его улыбающимся. И поэтому, когда улыбка вдруг появилась на его полном лице, Игнатов озадачился: «К чему бы это?»
— По докладу вижу, — сказал Рабцевич, — пора переходить к более решительным действиям. Подбери удобное место и организуй диверсию, но действуй с умом.
— Слушаюсь.
Игнатов уже было собрался попросить разрешение выйти, как к нему подошел Линке:
— Ну что, Аркадий, теперь по-настоящему начнем громить фашистов! Только зря не рискуй, поосмотрительней будь.
— Постараюсь, — сказал Игнатов, — а как же иначе.
Нравился Аркадию комиссар. Они сразу, еще при формировании в Москве, нашли общий язык. Часто и подолгу беседовали. Здесь, в тылу врага, вместе ходили в первую разведку под деревней Столпище, потом на диверсию. Игнатов знал о жизни Линке в бедной немецкой семье в небольшом городке Герсдорфе, в бывшей Австро-Венгрии. Карл рано начал трудиться: был на фабрике чернорабочим, потом ткачом. В пятнадцать лет его приняли в австрийский союз социалистической молодежи. Вскоре за участие в стачках Линке уволили с фабрики. Он переехал в Германию. С головой окунулся в революционное движение. Стачки, демонстрации, аресты, тюрьмы — вот его жизнь. В тысяча девятьсот двадцать четвертом году Линке возвращается на родину. Вступает в Коммунистическую партию Чехословакии, становится одним из руководителей стачечной борьбы. Реакция преследует его. В тысяча девятьсот тридцатом Линке по решению ЦК КП Чехословакии с семьей (женой и сыном) переезжает в Советский Союз. В Москве несколько лет трудится на трикотажной фабрике, в тридцать седьмом году его переводят в Исполнительный Комитет Коминтерна, после он работает в Главном управлении текстильной промышленности. Начинается война, и Карл Карлович вместе с девятнадцатилетним сыном комсомольцем Гейнцем обороняет Москву в суровую зиму сорок первого года. В апреле сорок второго года сын в составе чекистской группы «Местные» вылетает в тыл врага, а спустя два месяца вылетает на задание и сам Карл.
