— Знаете, меня очень обидело недоверие этой аптекарши. Неужели она не видела, что я никогда не смог бы отравить цианистым калием человека, я бы убил его лопатой.
Директор отеля стучал в дверь нашего номера. Меня била дрожь. Может быть, это не директор, может быть, горничная? Не открывать? Скорее всего, все-таки директор. Я натянула махровый халат, принялась искать ключ, нигде нет, сообразила — дверь можно открыть и без ключа, повернула круглую дверную ручку… На меня сквозь мокрые стекла очков смотрел покойный Антонио. Я не прыгнула ему на шею, не обвила его шею руками, он гораздо ниже меня, я притянула его к себе, толстяка в толстой куртке, и поцеловала в лысую голову. Любовь моя, любовь моя, любовь моя… Он показал мне свежие итальянские газеты. Поэтому его и не было пятнадцать минут. А потом мы пошли под душ. В мутном зеркале отражалась я, высокая, полная, висит крупная грудь, Антонио казался снеговиком на тонких ножках. Он вытер меня, я его, мы завалились в постель. Я крепко обняла руками его толстую, белую, мягкую задницу, очень крепко, чтобы он опять не отправился за газетами, он подергивался между моими длинными ногами, глаза его были закрыты, поэтому я тоже закрыла глаза. Потом мы отлепились друг от друга, влажные, в венских отелях комнаты очень теплые. Я пошла в ванную, не под душ, а попить воды. Вспомнила, что в Вене воду из крана пить нельзя, вернулась в комнату, открыла холодильник, достала бутылочку минеральной. Антонио спал. Я легла рядом с ним, положила правую руку на его маленький съежившийся член и так осталась лежать. Если Антонио переедет фура с прицепом, фура с прицепом — это моя навязчивая идея, по итальянским дорогам ползут тысячи фур с прицепом, если его убьет инфаркт, ведь у него килограмм двадцать лишних, как мне тогда покончить с собой? Черного кота оксазепам не убил, он, видимо, не убьет и меня? Возможна ли жизнь без Антонио? Чем таким обладает Антонио, толстый торговец мебелью, без чего я не могу жить? Так я лежала и лежала, дыхания Антонио не было слышно, поэтому я приблизила нос к его рту, он дышал. Я вдохнула его дыхание, потом снова положила голову на подушку. Чем таким обладает Антонио, без чего я не могу жить? С ним я чувствую спокойствие, спокойствие, спокойствие. Он хлопает меня по заднице, когда мы с ним вместе в его квартире, держит руку у меня на колене, когда мы сидим в кофейне в Триесте. Спокойствие, спокойствие, спокойствие. И безумную тревогу при мысли, что на автостраде огромный грузовик с прицепом из своей правой полосы резко свернет на левую полосу, по которой едет Антонио, или что рак сожрет его толстое тело… Пока я смотрела через окно венского отеля на венский снег, а ладонь моя лежала на маленьком члене, я подумала, что, может быть, фура не свернет? И тогда я приподняла спящий член и коснулась языком мягких яичек. И заснула.
