— Эй, ты не спишь?
Джордж замер. Он боялся, как бы мужчина не услышал громкого стука его сердца, и в следующий момент ощутил на своей шее его теплое дыхание. Еще крепче зажмурившись, Джордж свернулся калачиком, подтянув к животу колени, как зародыш в утробе.
Большая теплая ладонь залезла под одеяло и стала поглаживать его ягодицы. Кровать осела под тяжестью мужчины, и Джордж очутился под его огромным животом. По крайней мере, он был теплым.
Натянув на голову себе и Джорджу простыню и одеяло, мужчина подтолкнул Джорджа, и тот скользнул вниз, в тот призрачный мир, где только и можно было найти спасение от этой страшной жизни.
Немного погодя мужчина вылез из постели. Джордж лег на его место, оно было еще теплым, и в полном изнеможении уснул.
Не успел Берт Хиггинс примоститься поудобнее возле Нэнси Маркхэм, как она неожиданно подала голос:
— Ну как там у тебя с Джорджи, а, Берт?
Он похолодел.
— Думаешь, я не замечаю, как ты по ночам шастаешь в его спальню?
Берт дрожал от страха, и это было на руку Нэнси: теперь по крайней мере она знает, как его прижать, и это просто здорово. Да, здорово!
Она расхохоталась:
— Воображаю, Берт, что скажут твои дружки, когда пронюхают, что ты трахаешь мальчиков!
Он схватил ее за горло своими железными пальцами.
— Ну и что же ты, Нэнс, собираешься делать?
Она опять засмеялась, без какого бы то ни было намека на страх.
— Кто? Я? Ничего! Я в твою жизнь не лезу! Каждый сам по себе. Единственное, что мне от тебя нужно, так это деньжата.
Берт убрал руку с ее горла, зажег стоявшую на ночном столике свечу, лег на спину и уставился в потолок.
— Ты хочешь сказать… что просто закроешь на все глаза?
В голосе его звучало сомнение.
— Нет. Не просто. Давай договоримся, сколько ты мне за это отвалишь, а потом делай что хочешь.
— За деньги ты, я смотрю, сына родного готова продать?
Нэнси закурила, выпустила дым через нос, повернулась к нему:
— Пока деньги — сила, готова.
— Что же, Нэнс, все в порядке. Называй сумму.
— Еще пятерик в неделю — и заметано.
Берт подумал.
— Три монеты, и баста.
— Пять, или забудем об этом.
— Ладно, пять так пять. Ну а мы с тобой как же?
Нэнси притушила окурок, задула свечу.
— Все так же. Что было, то и будет. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Нэнси.
Она мгновенно уснула. А Берт размышлял еще некоторое время. Даже ему, видавшему виды, было не по себе. За каких-то пять фунтов в неделю Нэнси Маркхэм продала собственного сына!
Спустившись вниз, Джордж увидел на диване громко храпящего Берта и, когда тот заворочался, устраиваясь поудобнее, улыбнулся своей загадочной улыбкой.
