Его старинный друг ответил ему таким же заливистым смехом. А я испугался, что братание может невзначай зайти так далеко, что мне в этом океане братской любви просто не найдется места. И решил хоть как-то поучаствовать.
― Товарищ Щербак нынче уже не майор, а подполковник действующего резерва, ― с законной гордостью за соседа по соломенной подстилке сообщил я. -И вообще, товарищи, если здесь все свои, вы нам руки не развяжете?
― Цыть! ― прикрикнула на меня крутобедрая, для убедительности так заехав мне носком туфельки в бок, что екнула селезенка. ― Кремлевский полк тебе товарищ! ― И переключилась на своего спутника: ― Паша! Завязывай с базаром! Нам который из двух нужен?
― Вообще-то вот этого просили, ― легонько, так, чтоб только кость не треснула, указующе двинул меня ботинком по копчику представитель семейства корпусных. ― Та курвочка как раз с его балкона сковырнулась...
Теперь уже все лица разом повернулись ко мне. И я как-то враз сообразил, что места солидарности с попавшим в одно со мной дерьмо Мерином больше нет: надо любым путем переводить стрелки.
― При чем тут откуда сковырнулась? ― возмутился я. И добавил, откровенно кивая на Мерина: ― Вы лучше спросите его, кто ее оттуда сковырнул!
Но тут уже и от спокойствия товарища Щербака не осталось следа.
― Ты на что, гад, намекаешь? ― взревел он. ― Да мы сами об этом только из ментовской сводки узнали! Уж второй-то раз мы б ее не упустили!
― Не знаю, не знаю... ― злорадно пробормотал я. -Я при этом не присутствовал... Знаю только, что девку угробили ни за что ни про что, а мне всю квартиру вверх дном поставили. Чего искали-то?
― Чего надо, то и искали! ― неожиданно грубым тоном подал голос фанерный амбал.
Я еще не успел удивиться этой неожиданной эскападе, как шатенистая бабец, словно боевой корабль, развернула внушительный корпус на разговорившуюся мебель и, кривя свои бордовые губки, выпалила прямо из главного калибра.
― Тебе что, пасть ленточкой подвязать, как покойнику? ― с холодной яростью поинтересовалась она. -Чтоб не раззявливал, когда не просят?
На этот раз и Пашуня поддержал подругу, заметил мягко:
― Ты бы, Чапа, себе на хлебло калоприемник повесил, что ли...
И шкаф на глазах сьежился до размеров прикроватной тумбочки.
Вот тут даже я, хоть сознание мое и пребывало все еще в некотором памроке, допер, что одной загадочкой в моей копилке стало меньше: это не «Фарус» меня так быстро тогда вычислил. Это с другого фланга совсем иные ребятки. Тоже очень симпатичные.
