— Не верь, если кто-нибудь скажет тебе, что ты в ладах с родным языком, — съехидничал в ответ Сол. — Даже я не сказал бы лучше. Как бы то ни было, наш герой обычно проводит в «Моргане» часа по три кряду поздним вечером, после чего перемещается в Гринвидж-Виллидж или в Сохо. Пьет умеренно, главным образом скотч, но если порой случается перебрать, то может и потерять над собой контроль и дать волю рукам. Правда, драчун из него неважный. Во всяком случае, несколько месяцев назад, затеяв драку в «Моргане», Бартон Линвилл получил изрядную нахлобучку. Правда, главным образом пострадала его гордость.
— Ты просто кладезь познания, Сол. Я поражен.
— Еще бы. Могу порассказать ещё кое-что, если ты способен на пару минут оторваться от своей драгоценной «ай-би-эмки».
— Ради тебя я готов даже на эту жертву.
— Очень тронут. Так вот, наш принц служит — точнее числится — в холодильной компании своего папаши. Служба — чистейшей воды синекура, и юный отпрыск палец о палец не ударяет, чтобы получить жалованье от своего старика.
— Не парень, а сущий клад!
— Это точно. Что ж, будем считать, что благих дел с меня на сегодня достаточно. Пока, Пинкертон, я поскакал на Лонг-Айленд.
Я не успел даже проквакать что-нибудь благодарственное, как трубка запикала.
Я прошагал к полкам, на которых мы храним подборки «Таймс» и «Газетт» за последний месяц и, прихватив наудачу стопку «Газетт», вернулся на свое место. Ясное дело, интересующая меня заметка оказалась в номере на самом дне кипы. С фотографии на меня смотрела ухмыляющаяся физиономия облаченного во фрак Франта Линвилла, которого засняли во время какого-то благотворительного ужина на следующий день после задержания по случаю превышения скорости на Гранд-Сентрал Парквей. В заметке его называли «разудалым светским ухарем-гулякой», а сам Линвилл в интервью репортерам, заявил следующее: «Из-за чего сыр-бор-то? На такой машине летать надо, а не ездить. Тем более, что я был трезв как стеклышко. Я потребовал, чтобы меня проверили, и вот — как стеклышко! Да я, черт побери, лучше свою тачку на скорости в сотню миль[4] держу, чем любой из этих козлов на сорока пяти!»
Затем я позвонил Фреду Даркину, частному сыщику, к услугам которого мы с Вульфом прибегаем в тех случаях, когда занят Сол, или когда Солу требуется подмога, или когда дело не слишком сложное. Фред, коренастый крепыш ростом пять футов десять дюймов — отнюдь не дурак, но звезд с неба не хватает. Зато он храбр, честен и надежен, а эти три качества (в моих и Вульфа глазах) с лихвой компенсируют все, чего ему недостает по части шевеления извилинами. Я знал, что в последнее время Фред частенько простаивал без дела, поэтому ничуть не удивился, застав его дома (Фред жил в Куинсе) в те часы, когда большинство двуногих вкалывают, добывая себе хлеб насущный.
