Боль остаётся навсегда - Андрей Середа

Раннее утро апреля. Сегодня будет погожий день. На небе нет и следа, как и на улице нет ни одного человека. Крыш домов едва касается весеннее солнце, оно несёт тёплые порывы света, что едва уловимы после ночной прохлады. Город медленно наполняется теплом, будто бы благоухая в утренней весенней тиши. Только изредка проносятся по шоссе машины, прерывая это молчание.

Но вот, в не ушедшей тени от высокой мраморной ограды, появляются две внушающие тёмные фигуры. На улице не было сильной прохлады. Однако их ноги и руки периодически подрагивали без причины. Это выглядит довольно нелепо, так как стоят они в тёмных расстёгнутых пальто с высокими воротниками. Оба не бритые мужчины, и причём с довольно значительной разницей в возрасте. Это видно не вооружённым глазом, по чертам лица и небольшой пролысине на голове у одного из них. Над их головами рождается и мигом улетучивается серый сигарный дым. Причём делает он это с такой быстротой и напористостью что создаётся впечатление словно что-то этих людей тревожит. Они говорят что-то неразборчивое себе под нос, как бы не общаясь а просто показывая то что они чем-то не довольны. Иногда от них доносятся пару матов, после чего они спешно меняют выкуренную сигару. Понемногу тень мраморной ограды сходит, позволяя лучше рассмотреть фигуры этих мужчин.

Это были два мрачных человека. Один из них – что моложе – был на голову выше своего спутника, а человек, стоявший рядом был куда ниже и имел явно выраженный, выпирающий из под пальто живот. Лицо высокого было взволновано и в тоже время на нём прослеживалась хитрая ухмылка. Физиономия толстого же была более спокойная, но казалось будто бы он о чём-то задумался, так как смотрел непрерывно в противоположный угол улицы. С восходом солнца их тела становились все чётче и понятнее, и их волнение так же неимоверно возрастало. На лице высокого стали быть различимы очки, а у толстого из-за пальто виднелась кобура с блестящем на солнце револьвером. Вероятно, он был заряжен, а вес его ремня говорил о том что револьвер мог быть и не один. Всё же он быстро смекнул что его оружие видно и быстро прикрыл его рукой. У высокого же в рукаве был спрятан нож, который он не однократно вынимал и вертел без причины. Напряжение продолжало расти, они больше не курили, а тихо стояли внимая тишину квартала. Тут высокий посмотрел на часы, нахмурил брови и сморщил лоб, после начал некрасивым и нервным голосом: