Помогая ему таким образом хоть что-то заработать, доктор в то же время давал ему читать свои книги и особенно рукописи, чтобы излечить его от множества заблуждений, свойственных человеку, получившему образование поздно и наспех.
Доктор считал его человеком малознающим, но одаренным от природы, и так как чужеземец многое повидал за время своих скитаний по морям, доктор с удовольствием заставлял его расплачиваться за обеды рассказами и расспрашивал его так искусно, что тому невольно приходилось говорить о своем прошлом. Но это прошлое, однако, начиналось только с его жизни в Португалии. Все предшествующее, связанное с его пребыванием на Средиземном море, было окутано мраком и тайной.
Один только раз он заявил, что был когда-то капитаном и командовал кораблем Рене Анжуйского, властителя Прованса;[46] но это не соответствовало его возрасту, если ему было, как он говорил, не более тридцати лет. Обычно он плавал на чьих-либо кораблях в качестве маэстре, или лоцмана, и потому его обычно называли маэстре Кристобаль.
По всей Андалусии было принято бросать в кувшины с водой кусочки камеди, которая подслащала напиток и придавала ему, как говорили в народе, чудодейственные свойства, сохраняющие здоровье. Ее привозили с Хиоса, одного из островов греческого архипелага, и маэстре Кристобаль утверждал, что он бывал там и привозил оттуда этот товар, на который был такой спрос… И это было все, что он сообщал о своей средиземноморской жизни.
Вскоре стали раскрываться кое-какие подробности. В тихие предвечерние часы, часы спокойного эпикурейского благодушия, сидя после вкусного обеда в библиотеке у стола, заставленного бутылками местного вина, монтильи и хереса, этот человек, такой скрытный, когда речь шла о прошлом, иногда проговаривался доктору о некоторых эпизодах, проливающих свет на тайну его жизни. Порою он рассказывал о каком-то морском сражении у мыса Сан Висенте между судами пиратов и четырьмя генуэзскими кораблями, шедшими в Англию, на одном из которых он и служил. Разбойничьи суда принадлежали флоту Коломбов, адмиралов, которые служили Франции и которых благодаря их имени считали генуэзцами. Все, что имело отношение к морю, считалось тогда генуэзским. На самом же деле оба эти разбойничьих адмирала, Коломбо-старший и Коломбо-младший, были французами, гасконскими моряками, и настоящее имя их было Казенава, но на родине им дали бранную кличку Куон или Куллон,[47] которую испанцы переделали в Колон, а итальянцы — в Коломбо.
