Несколько капель вина сразу привели Лусеро в чувство. Он приоткрыл глаза и с благодарностью взглянул на своего спутника, но тут же снова закрыл их, проговорив слабым голосом:
— Я хочу есть.
Фернандо ответил на эти слова жестом отчаяния. Он знал, что в холщовом мешке не оставалось ни кусочка хлеба. Последнюю корку они доели утрем… А кругом ни-, кого, кто мог бы прийти на помощь.
Путники были бедно одеты, но их платье, хотя и сильно поношенное, было совсем иного происхождения, чем грубая одежда, которую носят жители деревень и городских предместий. На юношах были короткие камзолы, шерстяные чулки и береты на кудрях, падавших на уши. Чулки были залатанные и местами дырявые, камзолы вытерлись до основы, пыль также немало попортила все эти предметы; и все же можно было догадаться, что когда-то они были ярких цветов и стоили немалых денег.
Теперь, подкрепившись глотком вина, Лусеро, казалось, дремал. Фернандо не решался уговаривать его идти дальше, а обессилевшему юноше больше всего хотелось лежать с закрытыми глазами под этими кустами, гудевшими от роя насекомых, которые носились среди густой листвы в поисках сладкого цветочного сока. Фернандо было ясно, что в этот день им не дойти до Кордовы, и он с беспокойством думал о том, смогут ли они провести еще одну ночь под открытым небом, как уже провели две предыдущие; к тому же, на этот раз, без вина, без хлеба, без случайных попутчиков, которые могли бы оказать им помощь. Неужели здесь, на христианской земле, они окажутся в полном одиночестве, как мореплаватели, отправившиеся за золотом к берегам Гвинеи и выброшенные бурей на необитаемый остров!
Будь он один, его не страшило бы такое положение; но с ним был ослабевший Лусеро, который уже накануне до крови натер себе ноги грубыми башмаками, взятыми у Фернандо.
За несколько мгновений Фернандо с той ослепительной ясностью, которую мы познаем только в минуты отчаяния, мысленно пережил всю свою прежнюю жизнь. Оба они родились в Андухаре; ему теперь было семнадцать лет, Лусеро пятнадцать. Его отец Перо Куэвас, оруженосец сеньора из свиты короля дона Фернандо, с первой кампании участвовал в войне с гранадскими маврами, пока при штурме одного города не был пронзен двумя мусульманскими стрелами и сброшен мертвым с последних ступенек осадной лестницы.
По-настоящему юноша знал только мать, так как в эти годы непрерывных войн оруженосец лишь изредка появлялся у своего домашнего очага.
