С закопченными лицами, с блестящими белками глаз, белыми зубами, черными от копоти руками, в окровавленных бинтах, в прожженной порванной форме совсем молодые защитники заставы подтаскивали к дзотам остатки боеприпасов, раскладывали гранаты. О чем-то они там переговариваются в блокгаузе, даже смеются?
Андрей подумал, что для всей страны война — это перемещение армий и дивизий, сражения на пространствах в десятки и сотни квадратных километров, передвижение сотен тысяч людей. Для одного солдата вся война — окоп, ячейка, амбразура дзота, узкий сектор обстрела, какая-нибудь лощина или сопка, а в руках — всего лишь винтовка, две — три гранаты. Придирчивым взглядом он вновь и вновь осматривал то, что осталось от заставы. Во дворе — хаос. Всюду битое стекло, обрывки бумаги, тлеющие головни. Обугленный остов конюшни, все еще чадят развалины дома начсостава. Пустыми глазницами закопченных окон смотрит в лес уцелевшее главное здание. Чудом сохранилась изрешеченная пулями дверь, несколько оконных переплетов. Немцам удалось прорвать гранатами брешь в заграждении: колючая проволока висит обрывками, закрутилась спиралями. В этом месте особенно много вражеских трупов в чужой зеленой форме. Эти нашли смерть, едва форсировав Буг. Но погибла и добрая половина пограничников. А сколько еще впереди боев и смертей?
Сохраняя внешнее спокойствие, Самохин поторопил старшину с перевязкой, отдавая распоряжения с таким видом, как будто нисколько не сомневался в исходе боя:
— Займешь амбразуру против главного входа! Воловченко с ручным пулеметом — в третий блокгауз! Осинцева с автоматчиками — во второй, ударять с фланга. Из винтовок бить залпами. Всем беречь патроны, сам тоже не увлекайся.
— Слушаюсь, товарищ старший политрук... Тут у вас к волосам немного присохло, вы уж потерпите...
Ветров так потянул прилипший к волосам бинт, что Андрей замычал от боли.
Он вдруг совершенно отчетливо осознал разницу между тем, как воспринимал события Ветров, и тем, что чувствовал он сам. У Ветрова дрожали руки от усталости, но старшина был убежден (и это Самохин знал точно): тяжелое положение заставы — явление временное. Стоит продержаться еще сутки, и наконец-то подоспеют замешкавшиеся где-то части Красной Армии. Всей своей мощью они обрушатся на зарвавшегося врага, отбросят его назад. Самохин, внешне спокойный, казалось бы, уверенный в победе, наедине с собой считал положение заставы безнадежным. И вместе с тем Андрей знал: он обязан не только выдержать бой, но и как можно дольше задержать немцев здесь, каким бы ни казался незначительным в масштабах фронта участок всего одной заставы, какими бы ни были малыми силы ее защитников. Должны же когда-то подойти на помощь пограничникам регулярные части армии, танки, авиация? Что представляет собой линия фронта? Откуда ждать подкрепление?
