«К 10-летней годовщине трудящиеся СССР преподнесли республике ценные подарки: электростанции, заводы, железные дороги.
Поэма Маяковского не принадлежит к такого рода подаркам.
Она скорее похожа на юбилейные, из дикта и картона, расцвеченные, приготовленные к празднику арки и павильоны.
Такая арка, как известно, недолговечна. Пройдет месяц-другой, арка отсыреет, потускнеет, поблекнет, встретит равнодушный взор прохожего».
В другой газете, «Молот», напечатан положительный отзыв:
«Хорошо!» — поэма, написанная обычным для Маяковского динамическим, сжатым, полным стремительности и в то же время своеобразной размеренности темпа языком, она блещет целым рядом образных, заражающих своим пафосом мест. Такие куски поэмы, как «С Лениным в башке, с наганом в руке», «Пою мою республику, пою»[28], и др. — это лучшее, что дал нам Маяковский.
Сочетание же пафосных частей с отдельными ироническими, сатирическими и даже лирическими стихами («Две морковинки несу за зеленый хвостик») — отличительная и удачная в смысле формы и выполнения особенность новой вещи Маяковского.
Но и этот отзыв не мог смягчить впечатления от «картонной поэмы». Владимир Владимирович мрачен.
— А может быть, поэма действительно плохая? — сказал он мне, когда мы покидали Ростов.
В армавирской гостинице Маяковский решил отлежаться до выступления.
— Пусть швейцар говорит всем, кто будет спрашивать, что меня нет дома. Быть может, полежу спокойно и почувствую себя лучше. Не срывать же вечер.
Но отдохнуть так и не удалось. Как ни уверял швейцар, что Маяковского нет, люди приходили и настойчиво стучали в дверь.
Маяковский не отзывался, но это не всегда помогало. Некоторые стучали так долго, что мне приходилось выходить и внушать: человек болен.
Самого настойчивого гостя он вынужден был все-таки принять. Им оказался заведующий книжным магазином. Он вошел, держа за руку мальчика:
— А это мой сын, он ни за что не хотел со мной идти, но я ему сказал: дурак, ты потом будешь всем рассказывать, что видал живого Маяковского. Я ведь так ждал вашего приезда и даже сделал витрину из ваших книг.
— А много у вас моих книг?
— Сколько угодно.
— Привезите их вечером в театр, я их куплю у вас.
— У меня слишком много, столько вы не купите.
— Тогда часть лично мне, а остальные продавайте в театре. Если они не пойдут, я вам помогу.
В антракте был налажен книжный базар. У столика — толпа. Маяковский раздавал автографы.
— Товарищи, подписываю без всякой надбавки, пользуйтесь случаем. У кого не хватает — я заплачу, а вы потом внесете в магазин.
