Он в саду. В руке держит резиновый шланг, поливает сад, подъезжает она, выходит из джипа, он смотрит на нее, его мысли где-то витают, старается не замочить золотистого ретривера, который путается у него под ногами, она подходит к нему, что-то шепчет в самое ухо, он смотрит на нее, резиновый шланг выпадает из его руки, собака резко отпрыгивает в сторону, отряхивается, летят капли, он поднимает ее в воздух, потом осторожно опускает, это же беременная молодая женщина с еще плоским животом, его глаза наполняются слезами счастья, yes, yes, yes! Я должна была направиться к своему мужчине, домой, в дом, стоящий среди точно таких же домов, в дом, который не мой, который еще не достроен, у нас нет ванной, кроме той, которой нам позволяют пользоваться раз в неделю, моемся мы на кухне, у нас, правда, есть свой туалет, иногда туда срет хозяин, когда ему лень подниматься этажом выше, мочимся мы главным образом в раковину, у нас нет собаки, сады рядом с домами в нашем квартале имеют площадь два квадратных метра, собаки и кошки постоянно гибнут под колесами машин, никто не поливает из шланга цветы, цветов просто нет, никто из женщин не ездит на джипе, у меня, правда, есть права, но я не умею водить, я не посмею шепнуть в его ухо радостную новость, его ухо такой новости не ждет, даже если он и подбросит меня в воздух, неизвестно, где я приземлюсь, перед домом узкая улица, по которой ездят машины, он не сможет остановить движение, чтобы подбросить меня в воздух, а в доме потолки всего два двадцать, он может только приподнять меня, с осторожностью, и моя голова коснется потолка, те двое, из фильма, женаты, а я ему не жена, я ему не жена, я никому не женаааа!
В моей голове должны были бы звучать диалоги, которые мы тогда вели. Я отвечала на много вопросов. Почему ты перестала принимать таблетки? Не перестала, просто один раз забыла выпить. Какой смысл рожать ребенка, у нас нет квартиры, и неизвестно, когда она появится. А ты не думала об аборте? Думала, ответила я быстро, доктор сказал, что это может быть опасно. Сейчас все делают аборты, какая еще опасность, мы же не в Средние века живем. Он посмотрел на меня, глаза у него сделались какими-то более светлыми, остались серыми, но стали серыми по-другому, светло-серыми. На аборт я не пойду, мой голос прозвучал очень твердо. Я не считаю, что рождение моего ребенка каким-то образом связано с тобой, это мой выбор, тебе-то чего дрожать? Я не дрожу, я отец, если я отец, добавил он. Интересно, это он просто так сказал или серьезно? Если я отец, повторил он. Мы сейчас говорим не о том, отец ты или не отец, мы говорим об аборте. Я считаю, что имею право сама принять решение, когда речь идет о моем теле! Это нечестно, он смотрел на свои руки, почему твой надутый живот вдруг стал только твоим телом и почему я не имею к этому отношения? Имеешь, но, пока ты настаиваешь на аборте, я тебя в расчет не принимаю. Я не настаиваю, он посмотрел на меня светло-серыми глазами, я просто предлагаю. Твое предложение отвергается, я смотрела на свои руки, эта тема закрыта. Если ты не согласен, здесь есть две двери, одна в сад и оттуда на улицу, другая во двор и оттуда на улицу. Садись в машину, и чтоб я тебя больше не видела. Мне казалась очень забавной та, другая женщина, в которую я превратилась, чтобы поддержать первую женщину, которая скорее бы умерла, чем произнесла нечто подобное. Опа, он посмотрел на меня светло-серыми глазами, не думай, что это так просто, идти по жизни с внебрачным ребенком, люди вокруг нас почти не изменились. Это моя забота. Раз уж случилось так, что у меня будет ребенок, которого я не планировала. Я держалась просто супер. Я не согласна, чтобы его выбросили в канализацию из-за того, что ты считаешь, что так мне будет лучше! Кто ты такой, чтобы заботиться обо мне? Я думал, что это будет лучше для нас.
