— Крис и Уилфред не ладят, как мы, — тихонько сказала Мийта. — Такие глупые!
— Он, как все мужчины, — сказала Мийта. — Ну, может, кроме одного. Хотят всего, а чтобы взамен что-то — ни-ни. Даже не желает сказать, что они помолвлены, — сказала она. — Увернулся от того, чтобы познакомиться с ее отцом.
Наступила некоторая пауза, затем ласки возобновились.
— Я в вас втюрилась, — сказала Мийта. — Ну прямо втюрилась. Таких синих глаз я еще не видела. Прямо как фарфоровая чашка.
4
Вот так раздельно мистер Примби и его будущая супруга провели свой первый день вместе. День этот он помнил, как помнил большинство фактических событий, неясно — в обрамлении горячего песка, солнечного света, голубоватой травы и поросли маков, которые покачивали головками на фоне неистово синего неба. И затем сквозь эти ранние воспоминания на него словно прыгнула Крис Хоссет с горящими щеками и сверкающими глазами, еще увеличенными стеклами пенсне.
До этого прыжка втиснулись два-три дня. Мистер Примби в своей роли летнего приезжего в Шерингем не был обязан предъявлять фон своего социального происхождения, зато мисс Пинки представила его двум дородным благодушным тетушкам, явно предпочитавшим сидячую жизнь, в качестве молодого человека, имеющего какое-то отношение к мисс Хоссет, который спас ее от опасного падения с велосипеда, а затем он и она пили чай у родителей Крис Хоссет. Мистер Хоссет оказался очень больным человеком, на редкость толстым и раздражительным; он так и не стал прежним (каким бы прежде он ни был) после смерти единственного сына, и миссис Хоссет — энергичное тощее предупреждение о том, чем может стать ее дочь — ухаживала за ним, не покладая рук. В отличие от Крис она носила очки, а не пенсне, глаза у нее были умученные, цвет лица свинцовым, а шея тощей. На чаепитии присутствовали какой-то родственник и его жена, мистер и миссис Уиджери, которые, видимо, считали, что мистер Примби — родственник мисс Пинки. У мистера Уиджери было длинное рябое лицо и карие глаза, тусклее каких мистер Примби в жизни не видывал. Угощение никаких подвохов не таило, и мистер Примби ничем себя не уронил, слушая подробности опасностей, каким непрерывно подвергается существование мистера Хоссета из-за сердечной болезни, которыми его одолжила миссис Хоссет, и ее же сетования на тему, как тяжело и огорчительно уезжать, оставляя прачечную на попечение управляющего. На чай Уилфред не пришел. Его пригласили, а он не пришел.
