Рассказы | страница 13



Последние двадцать лет доктор Синельников наблюдал за Гришкиной гипертонией и раз в месяц исправно с Гришкой выпивал в японском ресторане неподалеку от частной его, доктора Синельникова, клиники. Несмотря на свои семьдесят шесть лет и рак простаты, о котором он узнал сегодня утром, доктор Синельников был великий оптимист. Он пять минут осматривал Гришку дома, потом пять минут в клинике. Все это время он хвастал новым порше, который купил на прошлой неделе. Потом, радостно потирая руки, как если бы речь шла о второй порции мисо, доктор Синельников сказал, что у Гришки коронарные сосуды, извините, ни к черту. И что если Гришка не хочет помереть дней этак через пять, нужно делать коронаропластику. Маленькую операцию. Сущий пустяк. Чик, и готово. Но заветная бумажка не давала Гришке покоя. Гришка попросил с операцией подождать. Два дня. Не больше. Он только встретится с девушкой своей мечты. До того, как доктор Синельников напихает в его сердце всю эту синтетическую дребедень. Синельников заулыбался, пообещал Гришке лучшую палату и десяток девушек с такими ошеломительными ногами, что о старухе Фриде Гришка в два счета забудет. И укатил читать лекцию, оставив Гришку на попечение мед сестрам с действительно такими ногами. Как если бы старый паскуда Синельников, лучший кардиолог столицы, принимал на работу исключительно бывших стриптизерш.

Мед сестры с ошеломительными ногами отобрали Гришкину одежду, напялили на него идиотский синий халатик, едва прикрывавший Гришкин зад и на каталке отвезли в прекрасную одноместную палату со всеми удобствами. Гришка лежал, соединенный проводами с мониторами, и рассматривал фотографии в рекламных проспектах. Фотографии стариков, объевшихся новых таблеток от атеросклероза и теперь в ажитации бегающих по тренажерной ленте. Гришка рассматривал бесстрашные стариковские физиономии и смертельно скучал. И чувствовал, что сердце его не выдержит тоски этой больничной, старательно замаскированной механическими улыбками девушек, ошеломительными их ногами, поддельным уютом палат, насквозь провонявшим болью и смертью. Под утро, когда постовая сестра задремала, Гришка отодрал от себя провода, и в коротеньком синем халатике, едва прикрывавшем огромный волосатый зад его, выбрался из палаты в коридор. В соседних палатах, соединенные проводами с мониторами, лежали старики, всего в мире этом достигшие, а иначе как оказаться им в клинике доктора Синельникова, беспомощные, пожелтевшие от лекарств, которыми их накачивали мед сестры, всяк на свой лад хрипящие. Трясущийся старикан с трахеостомой увязался было за Гришкой, но отстал где-то между реанимацией и хирургией.