— Он здесь работал?
— Они тут все работают.
— Что делают? Бутылки собирают?
— Почему, бутылки? Халтурят. Сюда частенько заказчики приезжают: кого на строительство берут, кого на уборку, кого еще куда. Неплохо платят.
Полынцев сначала принял хибару за обычный притон, каких немало на любом участке, независимо от того, есть там личные подворья или нет. Алкаши, наркоманы, прочая нечисть всегда найдут укромное место для встреч по интересам. Зачастую — это старая загаженная квартира, хозяина которой запойная братия худо-бедно подкармливает и, разумеется, щедро подпаивает. В цивильных домах бдительные соседи сразу сигнализируют о появлении «горячей точки» местным органам (тем самым, загружая власть проблемой, с которой она сама не знает, что делать: ЛТП отменены, статья за тунеядство отсутствует, в наркологический диспансер — только по желанию). Но вот в частных кварталах соседи с донесениями не спешат. Виной тому удаленность домов друг от друга — личные дворики, отдельные выходы, высокие заборы, за которыми ничего не слышно и никого не видно — словом, полная изоляция. И вот, казалось бы, в этих, идеально подходящих для разврата, условиях можно делать все, что больной душе угодно. Пей, сколько влезет, спаривайся, с кем ни попадя, колись, нюхай, танцуй — пожалуйста. Но нет. Ушлая домохозяйка решила развернуться по-другому. Собрала бомжей, дала им кров, организовала, можно сказать, биржу труда с полным пансионом. Плохо это? Бесспорно. Нарушается масса законов: федеральных и местных. Но насколько велика при этом опасность для общества — между прочим, того самого общества, что превратило людей в бомжей, а последних, в собак — наверное, она ничтожна. Между тем, бездомные хоть немного чувствуют себя нормальными людьми: спят в тепле, едят горячий суп, работают. Они ведь тоже не самый злобный и лихой народец.
— Всех принимаете, кто приходит? — спросил Полынцев, вернув хозяйке паспорт.
— Конечно. Они все равно подолгу не задерживаются: одни приходят, другие уходят. Вон как этот, — она с грустью посмотрела на фото.
— Он вам о себе ничего не рассказывал? Почему квартиру продал, куда деньги дел?
— Каждый что-нибудь рассказывает — всех не упомнишь. Этот, кажется, говорил, что жил на Украине, дом имел двухэтажный, сад фруктовый.
— Он родом из Украины?
Беседу прервал вбежавший во двор Мошкин. Запнувшись, и наступив в лужу, он торопливо выпалил.
— Андрюха, поехали быстрей. Меня в отдел вызывают. Проверка какая-то нагрянула.
