Девушка с благодарностью взглянула на него, затем поднялась вместе с другими и под громкую ритмичную музыку исполнила дикий любовный танец степняков.
Они были прекрасны.
Солистка, говорившая с Камчаком, была тачачкой и особенно завораживающей своей варварской свежей красотой. Для меня стало ясно, почему тарианские мужчины так охотились за женщинами кочевников.
В разгар одного их танца Камчак повернулся к Африз, которая горящими глазами следила за танцем, наслаждаясь, так же как и я, этим дивным и диким спектаклем.
– Я позабочусь, – сказал Камчак, – чтобы, когда ты станешь моей рабыней, ты обязательно выучилась этому танцу.
Шея тарианки Африз побагровела от ярости, но она ничем другим не выдала, что слышала его.
Камчак подождал, пока девушки закончат свой танец, и затем, когда их распустили, поднялся из-за стола.
– Мы должны идти, – сказал он.
Я кивнул и поднялся вслед за ним, готовый вернуться к фургонам.
– А что в коробке? – спросила Африз, увидев, что Камчак берет в руки маленькую черную коробку, весь вечер пролежавшую у его правого колена. Без сомнения, девушка была по-женски любопытна.
Камчак по своей привычке неопределенно пожал плечами.
Я вспомнил, как только что слышал о том, как два года назад он подарил Африз алмазное ожерелье из пяти ниток, которое она приняла и, по крайней мере как утверждала она сама, отдала своим рабыням. Это было как раз тогда, когда она обозвала Камчака тачакским слином.
Однако было ясно, что её интересует, что находится в коробке. На протяжении вечера я уловил несколько раз её любопытный взгляд, брошенный в эту сторону.
– Да ничего, – сказал Камчак, – безделушка…
– Но она для кого-то? – настаивала Африз.
– Я думал, – ответил Камчак, – что смогу подарить её тебе..
– О-о-о! – Африз была явно заинтригована.
– Но теперь понимаю, что она тебе не понравится, – сказал Камчак.
– Откуда ты знаешь? – ласковым голосом сказала она. – Я её не видела.
– Я заберу её домой, – твердо сказал Камчак.
– Ну, что же…
– Впрочем, если хочешь, ты можешь получить ее…
– Это не… ожерелье из алмазов?
Африз из Тарии была не глупа. Она знала, что кочевник, выпотрошивший сотни караванов, время от времени приобретал богатства, о которых могли только мечтать даже самые богатые в их городе люди.
– Нет, – ответил Камчак, – это не ожерелье. Это нечто другое.
– Да-а? – протянула она с притворным разочарованием.
Я заподозрил, что она, наверное, вовсе и не отдала ожерелье из пяти алмазных ниток рабыням. Без сомнения, оно до сих пор хранится в одном из её сундуков с украшениями.
