Она была потрясена моими словами. Мне показалось, что она забыла, где находится. Затем она решила разыграть козырную карту и приняла гордый, величественный, неприступный вид. Голос ее стал холодным, каждое слово падало, как кристалл льда.
– Ты не осмелишься продать меня.
– Почему?
Она выпрямилась во весь рост, поправляя изодранную золотую мантию.
– Потому что я – татрикс Тарны.
Я поднял маленький камушек и кинул его с обрыва, следя за тем, как он катится вниз, подскакивая на выбоинах. Затем я взглянул на тучи, заволакивающие небо, прислушался к свисту ветра в остроконечных утесах. Затем я повернулся к татрикс:
– Тем больше будет цена.
Татрикс онемела. Ее величественные манеры исчезли. Она забыла о них.
– Ты действительно продашь меня? – спросила она каким-то изменившимся голосом.
Я посмотрел на нее и не ответил.
– И с меня сорвут маску?
– И мантию тоже.
Она отшатнулась.
– Ты будешь просто рабыней среди таких же рабынь, – сказал я, – ни больше, ни меньше.
Она говорила с трудом.
– И я… буду совсем раздетая?
– Конечно.
– Без одежды?
– Возможно, тебе позволят одеть браслеты, – раздраженно рявкнул я.
Она готова была упасть в обморок.
– Только идиот может купить одетую женщину.
– Нет… нет.
– Это обычай, – просто сказал я.
Она пятилась от меня, пока не уперлась спиной в утес. Ее голова тряслась. Хотя на ее маске не было видно никаких эмоций, я знал, что ей овладело отчаяние.
– Неужели ты сделаешь это? – спросила она испуганным шепотом.
– Через две ночи ты будешь стоять раздетой на рынке в Аре, и я продам тебя тому, кто даст больше.
– Нет, нет, – пробормотала она, истерзанное тело отказалось держать ее и она, всхлипывая, уцепилась в стену.
Это превзошло мои расчеты и я с трудом подавил желание успокоить ее, сказать, что не хочу ей ничего плохого, что она в полной безопасности, но вовремя вспомнил о Линне, Андреасе и других несчастных. Когда я вспомнил о жестокости татрикс, мне захотелось отвезти ее в Ар и продать там в рабство. Она будет более безвредна в доме какого-нибудь тарнсмена, чем на троне Тарны.
– Воин, – сказала она жалобно, – неужели ты так жестоко отомстишь мне?
Я улыбнулся про себя. Теперь вроде татрикс была готова пойти на переговоры.
– Ты меня несправедливо осудила, – угрюмо сказал я.
– Но ты всего лишь мужчина, животное.
– Я человек.
– Дай мне свободу, – взмолилась она.
– Ты одела на меня ярмо, била кнутом. Ты заставила меня служить развлечениям, хотела скормить меня тарну. И теперь просишь свободы? Нет, ничто не сможет утолить мою жажду мести, – свирепо сказал я. – Только продажа в рабство.
