Яхек молчит. Иньямбане, Мозамбик, Африка? Консервирование крабов, приглядывать, отдельное бунгало? Он даже не пытается думать всем этом, он жует свою сигару, которую предпочел бы просто выбросить. Он покоряется судьбе; под влиянием приветливости Бастенакена, который разговаривает с ним на равных, его первоначальное отупение исчезло, мало-помалу слова директора стали складываться в его голове в осмысленные фразы. Ему ясно, что люди чего-то от него ждут, что они ему доверяют. Это для него главное, о предстоящем путешествии в Африку он думает меньше, все это так несущественно. Но как это чудесно — знать, что тебе доверяют! Он чувствует себя спокойно и уютно как никогда. Ему, Яхеку, доверяют — директора!
Бастенакен смотрит на него, ожидая ответа. Он видит замкнутое жесткое лицо Яхека и не сомневается, что тот холодно и трезво взвешивает все «за» и «против». Если Яхек согласится поехать в Иньямбане, Бастенакен позаботится о том, чтобы он остался там до конца своих дней. Сидя в главном управлении, такой человек будет представлять опасность, и в первую очередь для него, директора по заграничным филиалам. Все посты заняты, мест больше нет, и так уж низшие все время подпирают высших. «Этого парня надо упечь в тропики на всю жизнь», — решает Бастенакен.
Яхек понимает, что теперь уже он должен что-то сказать. «Африка, — думает он, — что я буду делать в Африке?» Перед его мысленным взором появляются негры — они танцуют, размахивают дротиками. Имеет ли он право обидеть этих людей грубым отказом? Во всяком случае, он еще полтора месяца пробудет в Дрибергене — достаточно времени, чтобы подумать и решить. Он избавится от третьего отдела, избавится от мефрау Крамер, которая кидает на него удивленные взгляды, ему не придется обивать пороги в поисках нового места. Но может быть, он расслышал или не понял? Он вынимает сигару изо рта и бросает ее в мусорную корзину рядом с Бастенакеном.
— На полтора месяца в Дриберген, — говорит он, — а потом в эту… как ее… Африку?
— Вот именно, — говорит Бастенакен. И за время, проведенное в Дрибергене, вам, само собой, разумеется, будет идти ваше новое жалованье.
— Ну, что ж, — говорит Яхек, — видно так тому и быть.
Когда он произносит эти слова, ему вдруг становится нехорошо. Слишком много всего сразу на него обрушилось, и он не уверен, правильно ли он поступает.
Бастенакен встает, обходит свой стол и торжественно пожимает руку Яхеку.
— Вы все продумали, — говорит он, — и приняли правильное решение. Я уверен, что никто из нас, не пожалеет о нем.
